Собака Баскервилей. Острие булавки - [81]

– Похоже, Хэрольд очень часто клянется, – заметил отец Браун.

Помолчав, она заговорила изменившимся голосом.

– Да, он клянется и в другом. Хэрольд Харкер только что сделал мне предложение.

– Мне стоит поздравить вас? Или, вернее, его? – спросил священник.

– Я ответила ему, что нужно подождать. Но он не умеет ждать. – Тут на нее снова накатила волна хорошего настроения, и, как обычно неожиданно, она рассмеялась. – Он сказал, что я его идеал, что он всегда мечтал о такой, как я, и так далее. Он какое-то время жил в Штатах, но я почему-то вспоминаю об этом, когда он говорит не о долларах, а об идеалах.

– И я полагаю, – очень мягко произнес отец Браун, правду о Роджере вам нужно узнать для того, чтобы решить, как ответить на предложение Хэрольда?

Она тут же напряженно нахмурились, но потом так же быстро улыбнулась и сказала:

– И откуда вы все знаете?

– Я знаю очень мало, особенно об этом деле, – серьезно возразил священник, а потом добавил: – Мне известно только, кто убил вашего отца. – Девушка вскочила и уставилась на него, бледная как мел. Слегка поморщившись, отец Браун продолжил: – Я даже попал в неловкое положение, когда догадался об этом. Это произошло, когда они спросили, где его нашли, и упомянули о зеленой тине и «Зеленом человечке». – Тут он тоже встал, крепко сжал зонтик и решительно произнес: – Мне известно еще кое-что. Можно сказать, это ключ ко всем вашим загадкам. Но я пока не стану вам ничего рассказывать. Думаю, для вас это будет плохой новостью. Хотя не такой уж плохой, по сравнению с тем, о чем вы думаете. – Он застегнул верхнюю пуговицу на пальто и направился к калитке. – Я хочу повидаться с этим вашим мистером Руком. Схожу в хижину на берегу, к тому месту, где его увидел мистер Харкер. Он ведь там живет? – И торопливым шагом отец Браун направился в сторону пляжа.

Оливия была натурой впечатлительной, вполне вероятно, даже слишком впечатлительной, чтобы ее можно было оставлять наедине с мыслями о тех намеках, которые она услышала от своего друга, однако, поспешившего уйти, чтобы как можно скорее найти способ развеять ее подозрения. Загадочная связь между неожиданным просветлением отца Брауна и случайным упоминанием пруда и таверны растревожила ее фантазию, наполнила ее воображение бесчисленными химерами и жутким символизмом. Зеленый человечек превратился в призрака, который расхаживает ночами по окрестностям, волоча за собой огромные пучки отвратительных водорослей. Вывеска в форме человечка, висящая у двери таверны, превратилась в фигуру висельника, а сам пруд представился ей темной подводной таверной, в которой собираются бражничать погибшие моряки. Но отец Браун избрал самый быстрый способ избавить ее от этих кошмаров, ослепив сияющим светом, который показался девушке таинственнее, чем сама ночь.

Ибо еще до того, как село солнце, в ее жизнь вернулось нечто такое, отчего весь мир для нее снова перевернулся; она даже не догадывалась, насколько это было ей желанно, пока это не случилось; это было как сон, как что-то виденное раньше и знакомое, но в то же время непостижимое и невероятное. Она увидела Роджера Рука, который шел широкими шагами по песку, и даже, когда он был всего лишь точкой вдалеке, Оливия поняла, что он преобразился. По мере того как он приближался, она все яснее видела, что его смуглое лицо светится радостью. Не замедляя шага, он подошел прямо к ней, взял за плечи и сказал:

– Слава Богу, теперь я смогу о тебе позаботиться.

Не зная, что и думать, она как будто со стороны услышала свой растерянный голос, который спросил, чему он так радуется и почему вдруг так изменился.

– Я узнал плохие новости, – ответил он, – и потому счастлив.

Все заинтересованные стороны, включая тех, кто, кажется, был совершенно не заинтересован в этом деле, собрались на садовой дорожке, ведущей к Крейвен-хаусу, чтобы выслушать на этот раз действительно формальное оглашение завещания адмирала и из уст адвоката узнать, чего можно ожидать от столь неожиданных и кардинальных перемен. Помимо седовласого юриста с завещательным документом в руках, пришел и инспектор, вооруженный уже большими полномочиями относительно преступления, и лейтенант Рук, не отходивший от дочери покойного ни на шаг. Кто-то удивился, заметив долговязую фигуру доктора, кто-то улыбнулся, увидев низенького священника. Мистер Харкер, подвижный, как резиновый мячик, сломя голову бросился к калитке, чтобы встретить прибывших, повел их к лужайке, но на полдороге опять убежал вперед, сказав, что ему нужно все подготовить для приема. Заверив, что вернется через секунду, он скрылся в доме, и те, кто знал, каким сгустком энергии он был, поверили этому. Пока же собравшиеся остались на лужайке перед домом, не совсем понимая, что делать дальше.

– Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так бегал. Разве что на площадке для крикета, – заметил лейтенант.

– Этого молодого человека, – сказал адвокат, – очень раздражает, что закон не поспевает за ним. Хорошо, хоть мисс Крейвен понимает наши профессиональные сложности и задержки. Она любезно поставила меня в известность, что чувствует доверие к моей медлительности.