Собачья невеста - [3]

Достоверно установленным можно было считать только один факт: ей тридцать девять лет. Выяснилось это следующим образом. Дети очень любят спрашивать учительниц о возрасте, зная, что учительницы от этого ужасно теряются. А в случае с Мицуко искушение было еще сильней, потому что мамы явно проявляли к Китамуре-сэнсэй повышенный интерес.

Коварный вопрос («Сэнсэй, а вам сколько лет?») задавался учительнице неоднократно, и всякий раз Мицуко без малейших колебаний отвечала:

— Тридцать девять.

Итак, возраст можно было считать установленным. Однако все прочие обстоятельства биографии Мицуко по-прежнему оставались окутаны тайной. Например, так и не удалось с точностью выяснить, чем Мицуко занималась до того, как поселилась по своему нынешнему адресу. Произошло это два года назад. Раньше в доме, где она открыла свой пансион, жила фермерская семья. Устав заниматься сельским хозяйством, семья продала надел, на вырученные деньги построила доходный дом возле станции, переехала туда жить, а старую лачугу решила снести, но тут какие-то дальние родственники попросили приютить одну свою знакомую. Так в квартале появилась Мицуко. Она примчалась на спортивном мотоцикле, и было на ней белое платье.

Мицуко получила дом в аренду на целых десять лет и открыла в нем свой пансион. Для соседей осталось загадкой, как удалось этой невесть откуда взявшейся особе уломать упрямого деда-хозяина на такую поразительную сделку. Вначале возникло подозрение, что дедушка на старости лет обзавелся любовницей, но это предположение отпало само собой, когда местные жители получили возможность рассмотреть новую обитательницу дома получше. Желающие могли полюбоваться, как Мицуко в тертых мешковатых портках и супермодных солнечных очках сидит у себя во дворе под раскидистой вишней и с блаженной улыбкой читает книжку на польском языке.

В общем, непонятно кто, непонятно откуда, детей нет, возраст — ни туда, ни сюда. Посплетничали соседи, посудачили, да и оставили Мицуко в покое. Мелко они плавали по части любопытства, если сравнивать с домохозяйками из многоэтажек.

***

Пора объяснить географию района, в котором развернулись описываемые события. Состоял он из двух частей — северной и южной. Новостройки находились в северной половине, возле железнодорожной станции, а на юге, по берегам реки Тамагава, располагались кварталы старой застройки. Многие из жителей северной половины (которой, как уже сообщалось, едва исполнилось тридцать лет) никогда и не забредали в те края. А ведь места там были исторические, ибо в излучине реки люди жили с незапамятных времен. Археологи даже раскопали на берегу первобытную стоянку — вот какое древнее было это место. Много веков здесь выращивали рис, а в шестидесятые годы перестали, потому что в рисе появился кадмий. С давних времен стоял здесь каменный столб с надписью «Восемь ри до Нихонбаси», и когда-то были подле него постоялый двор и оживленная торговая улица, но все это осталось в прошлом. Война этот уголок пощадила, поэтому здесь сохранилось немало старых домов, ну а так ничего примечательного в южной половине не имелось. Дети из многоэтажек раньше попадали сюда разве что с учителем рисования — пленэр осваивать, или с учителем природоведения — лягушек слушать. Но с появлением Мицуко все переменилось. Теперь в положенный час из новостроек по направлению к реке Тамагава тянулись стайки ребятишек — по шоссе, мимо старого храма, потом наискосок через сливовые сады, а оттуда уж и поломанный забор пансиона «Китамура» видать. Казалось, учительница вовсе и не ждала никаких посетителей. Дети, прибывшие первыми, вечно заставали ее врасплох: то она книжку читает, то еще одеться не успела, а то и вовсе стрижет ногти на ногах.

Как— то раз три девочки-второклассницы примчались совсем рано (поймали в саду жука, и не терпелось поделиться такой радостью). Видят -сидит Мицуко в драной-предраной розовой майке, плечи голые и сверху какой-то коричневой дрянью намазаны. Ровно так сидит, не шелохнется.

— Сэнсэй, — поразились девочки, — вы чего это?

А Мицуко в ответ невозмутимо:

— Да вот, компресс из куриного помета решила сделать.

— Фу, какая гадость! Зачем?

— Понимаете, встретила вчера в центре старого знакомого. Поболтали о том о сем. Такой он стал противный, что меня с души ка-ак начнет воротить. Уж крутило-крутило, чуть плечи не вывернуло. Сижу вот, лечусь. Спасибо курочкам.

Девочки не поверили, подошли понюхать — точно помет. Поохали немножко, повозмущались, но ничего, как-то притерпелись к запаху, и тут их внимание привлекла розовая майка.

— Сэнсэй, купили бы вы себе новую, эта уже совсем рваная.

Мицуко обиделась:

— Как это новую? Да я ее всего семь лет как приобрела!

Второклассницы давай дразниться: «Дырка на дырке, дырка на дырке!» Потом надоело. Присмотрелись получше, а у Мицуко сквозь ветхую майку соски торчат.

— Ой, сэнсэй, а мальчишки придут? Что же вы будете делать?

— А вот что, — засмеялась Мицуко, быстро задрала майку, продемонстрировала свой пышный бюст и тут же спрятала его обратно.

Девочки завизжали от ужаса, но фокус им понравился, и они стали кричать: