Собачий род - [121]
Бракин вывернул доски, ужом скользнул внутрь и вылетел с той стороны лаза, будто у него появились крылья.
Не задерживаясь в гараже, он кинулся к выходу, огляделся, и спрятался за углом, прижавшись к проржавевшей стенке.
Над Черемошниками, в разрывах белесых облаков, плыл холодный колючий месяц. Всё было тихо и мёртво кругом.
Внезапно из тьмы выплыла фигура. Бракин быстро опустил руку в карман, но тут же с облегчением вздохнул: он узнал понурый силуэт бомжа.
— Ну, как сходил? — буднично спросил он.
— Отлично! — Бракин перевёл дух. — А ты тут никого не заметил? Тогда пошли.
И двинулся к ближайшему поперечному переулку.
— Куда? — опомнился Рупь-Пятнадцать.
— К Алёнке. Или к Андрею, — если дети сообразили перенести Тарзана к нему.
* * *
Наташка на секунду замирала возле тёмных домов и, глядя на окна, долго и сосредоточенно прислушивалась. Постояв и уяснив что-то важное для себя, она двигалась к следующему дому. И снова останавливалась, устремив пронзительный взгляд в тёмные окна, в глубину комнат.
Иногда, засомневавшись, она задерживалась возле дома дольше обычного. Ей мерещились запах Девы и смрад старого больного пса. Она ненавидела болезнь и старость. Теперь-то она точно знала, что умирать следует как можно раньше, — задолго до того, как начнутся болезни, и уж конечно до того, как мозг подаст сигнал и включится бомба с часовым механизмом, спрятанная в каждом живом существе. С этого момента отравленные смертью невидимые существа начнут свою работу, проникая с током крови повсюду, до кончиков ногтей, и повсюду заражая смертью бессмертные живые клетки.
Но, слава Сараме, с ней, Наташкой, этого не случилось.
Наташка отошла от очередного дома, принюхалась. Она неслышно и мягко ступала по снегу, она скользила по нему, почти не оставляя следов. Её тело — это было лучшее, что знал за последние перевоплощения беспокойный и вечно неутолённый дух Ка.
* * *
Она скользила мимо домов, но некоторые вызывали у неё подозрения. Иногда она не только долго стояла, вглядываясь во тьму спален и сараев. Она перескакивала через штакетник, обходила дом вокруг, заглядывала в окна.
Она видела спящих женщин; среди них попадались и молодые, и даже почти такие же красивые, как она сама; но они не были Девами. От них разило потом, мочой и месячной кровью.
Попадались и старые больные псы. Но все они умирали от включившегося механизма смерти, а не от ран. К тому же они были напуганы, и либо жались в своих конурах, тоскливо и жалобно тявкая во сне, когда месяц заглядывал к ним; либо, если хозяева прятали их в домах, дрожали от ужаса у порогов.
Наташка качала головой, глаза её гасли, и она продолжала свой путь.
* * *
Бракин схватил Уморина за плечо и прошипел в самое ухо:
— Т-с-с! Видишь? Вон она!
Уморин встал на цыпочки и начал озираться. Потом рискнул шёпотом спросить:
— Кто?
— Наташка. Вернее, то, что от неё осталось.
Уморин вгляделся в дальний конец Стрелочного переулка. И вдруг присвистнул:
— Ба! Да это же Наташка!..
Больше он не успел ничего сказать: Бракин крепко, двумя руками, зажал ему рот.
* * *
Ка почувствовал движение позади себя.
Остановился, подозрительно оглядел переулок.
К счастью, они стояли довольно далеко, в тени забора, к тому же Бракин немедленно поволок слабо упиравшегося Уморина за угол.
— Ты чего? — обидчиво спросил Уморин, едва получив возможность говорить. — Это ж наша цыганка, Наташка! Поди, ходит, спирт соседям предлагает. Или золото там…
— Какое золото?? — прошипел Бракин. — Идём скорее, пока она ещё далеко. Если со Стрелочного начала, — нескоро до Алёнкиного дома доберётся…
— Дык… — начал было Уморин и умолк, заторопившись за Бракиным.
— Теперь я знаю, почему тебя Рупь-Пятнадцать прозвали, — сказал на ходу Бракин. — Раньше думал: наверное, тебе раньше вечно эти самые "рупь-пятнадцать" на какую-нибудь бормотуху, вроде вермута, не хватало. А теперь понял. И раньше не хватало, и теперь. Только не на бормотуху. А так. Вообще не хватает…
— Ну да… — согласился Уморин и больше ничего не добавил.
* * *
Кто-то мягко трогал Алёнку за плечо, щекотал висок.
— Отстань! — хотела сказать Алёнка, и проснулась.
Над ней мелькнул смутный силуэт.
Она привстала, протёрла глаза и шепнула радостно:
— А чего ты так долго не приходил?
— Тише! Тебе надо уходить.
— Мне? Куда?
Алёнка глянула в кухню — темно, глянула за окно — темно.
— Ночь же ещё? Зачем мне уходить куда-то? — спросила она.
— ОНИ уже близко. Они здесь, они ищут тебя, — прошелестело в воздухе.
Алёнка не поняла, кто это такие "они", но почему-то страшно испугалась.
— А куда мне идти? — спросила она задыхающимся от волнения голосом.
— Здесь недалеко. Я тебе покажу. Только скорее.
Алёнка, торопясь и путаясь в ворохе одежды, сваленной на стуле, начала одеваться. Потом спросила:
— А как же баба?
— Её они не тронут. Им нужна только ты. Выходи на улицу, только тихо, — не разбуди бабу. А я вынесу Тарзана и подожду тебя у ворот.
Силуэт растаял в полутьме.
* * *
Алёнка вышла быстро, тихо прикрыв за собой ворота, которые всё равно на морозе звонко заскрежетали.
Тёмное существо, похожее на человека, держало в лапах Тарзана, завернутого в пальто. Увидев Алёнку, существо кивнуло косматой головой и быстро зашагало прочь.
Россия. Конец XIX века. Террористы-народовольцы приговорили царя-освободителя Александра II к смерти. Начинается кровавая охота на русского императора. Однако вся мощная охранительная система империи не в силах защитить государя. Царя окружила незримая сеть предательства, нити которого тянутся очень высоко. И террористы – лишь орудие в руках заговорщиков.Но заговору противостоят члены таинственной лиги, цель которой – сохранить монархию. Сохранить империю. И не дать стране впасть в бездну анархии и безвластия.Кому выгодно убийство императора? Кто или что торопит убийц? И почему через полвека Сталин приказал отыскать оставшихся в живых членов лиги?
На окраине сибирского городка происходят загадочные убийства. Растерзанные тела находят в переулках, на свалках. Власти устраивают массовый отлов бродячих собак и отстрел волков... О местном краеведе ходят нехорошие слухи. Все, кто входит в его дом, бесследно исчезают. Старик не топит печь, лежит в пустой холодной комнате, в которой нет никакой мебели кроме лежанки и белой шкуры на полу…Больного и старого пса Тарзана хозяева увозят из дома и бросают в лесу. Но пес должен вернуться и спасти свою Маленькую Хозяйку.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.