Со взведенным курком - [44]

Стражи ломались недолго: видать, сами были не прочь выпить на дармовщинку. На станции усатый жандарм сбегал в вокзал и, вернувшись, извлек из кармана своей шинели желанную бутылку.

— Только, господа, без шума, — попросил молодой жандарм. — Потише. Тогда все будет в порядке. И вам хорошо, и нам.

Приготовили ужин.

— А ну, служба, подсаживайтесь и вы. Артель так артель! А то через два дня будем дома, тогда всему аминь!

Студенты чокнулись с жандармами, выпили.

— А ты что же?

— Не пьющий, — со смиренным видом отвечал я.

— Ну-у?! — изумился другой студент, наголо бритый, сверкавший круглым черепом. — А ну-ка, дай-ка на тебя посмотреть. Первый раз непьющего вижу.

— Ты что, может, обет дал? — заинтересовался третий, здоровенный детина, которому было в пору в цирке гири поднимать. — Или маманька с папанькой не велят? Так ведь они не узнают. А эти дяденьки, — указал он на жандармов, — ничего им не скажут. Они мужики неплохие, — подмигнул он мне. — Мы на них не в обиде — что ж, служба у них такая. Жить-то надо…

Жандармам очень понравились слова студента — вишь, мол, даже «скубент» сочувствует нелегкой жандармской доле. Они скорбно вздыхали и поддакивали.

Поезд почему-то долго стоял.

— Ну что это — одна склянка?! — проговорил бритый студент, разглядывая бутылку на свет. — Словно ее и не было!

На этот раз ушел за выпивкой молодой жандарм. Второй сел за проходом у бокового столика. Двое студентов завели с ним какой-то игривый разговор, а тот, что с бородкой, уселся около меня и тихо спросил:

— Тебе ехать на родину можно?

— Нет, нельзя.

— Мы, брат, так сразу и поняли. У нас глаз наметанный. Ну, слушай. Ты уж бегал с жандармом за кипятком. Пойдешь и за покупками, уж мы устроим. Жандармы привыкнут, что ты телок, никуда от них не денешься. А там увидим. Мы с ребятами еще подумаем, как лучше тебе помочь.

— Спасибо, — от всего сердца сказал я.

В это время вернулся старшой.

— Скат у одного вагона меняют, вот и стоим. — Он водрузил на столик бутылку.

— Слушай, служба, — обратился к нему бородатый, — раз поезд пойдет еще не скоро, надо бы здесь продовольствием запастись. А то кто его знает, где утром будем, достанем ли что на завтрак. Да и кипяток нужен. А в помощь захватите вон Соколова. Пусть его ветерком продует, — может, он с нами все-таки выпьет. А, Соколов?

— Не, я не пьющий, — как можно застенчивее возразил я. — А помочь — чего ж, я помогу.

Наши стражи согласились, и вступивший на дежурство усатый жандарм, захватив меня, пошел на станцию. Я торжественно нес чайник. Щедро тратя чужие деньги, жандарм накупил всякой всячины и нагрузил меня, как заправского носильщика. Набрали кипятку. Потом мой провожатый, поколебавшись, купил еще бутылку водки, но строго наказал мне:

— Ты об ей никому не полслова. Слышь? А то все в лоск упьемся. Это на утро, когда завтракать будем.

После ужина я забрался на верхнюю полку, но мне не спалось. Ворочался, обдумывая, где и как мне удобнее сбежать. Что сообразят еще мои новые друзья-студенты? Главное — добраться до Москвы. Явки московские я хорошо помнил.

Утром после вчерашней выпивки поднялись все поздно. На небольшой станции снова мы с усатым жандармом сходили за кипятком и продуктами. Я, добросовестно входя в доверие, старался не отставать от него, чуть не наступая ему на пятки.

Жандармы наши час от часу, точнее от бутылки к бутылке, делались все мягче и дружелюбнее.

После завтрака усатый завалился на мою полку спать. Его начальник с веселым и довольным видом заступил «на пост» — уселся на обычном месте дежурного, на нижней боковой полке. Студенты прибрали объедки, бородач и атлет сели поближе к жандарму и, как вчера, принялись точить лясы. Я устроился у окна и следил за пробегающим мимо унылым ландшафтом. Бритый студент сел напротив. Вижу, собирается что-то мне сказать. Покосился на жандарма — тот увлечен беседой с ребятами. К тому же — вот удача! — в соседнем отделении собрались, видать, изрядные гуляки. Поначалу они громко разговаривали, а теперь совсем уж пьяными голосами запели.

— Нам бы вчера еще одну раздавить, не хуже бы песняка завели, — засмеялся жандарм и снова заговорил со студентами.

— Слушай, — тихонько произнес бритый, — мы решили так: около Нового Иерусалима как следует подпоим жандармов. Устроим обед, наберем побольше водки, коньяку. Потом уговорим этих балбесов, чтобы тебя одного пустили принести кипятку. Имей в виду вот что: в Новом Иерусалиме нас обгонит курьерский. Постарайся сесть на него. Хоть зайцем! Он тебя в два счета домчит до Москвы.

Студент-атлет, словно бы спохватившись, закричал:

— Стоп, ребята! А ведь мы и позабыли. Сережка-то сегодня именинник!

— Ну, положим, не именинник, — возразил бородач, — а день рождения мой и вправду сегодня. Это верно.

— Так надо ж это дело спрыснуть! — подхватил бритый. — Маменька Сереженькина небось вспоминает его с тоской: где, мол, мой соколик? А соколик под почетной охраной оправляет свой день рождения. И нечего маменьке беспокоиться. Правильно, Сергей?

— Правильно, — серьезно кивнул тот.

— Ну, а раз правильно, — продолжил свою «партию» атлет, — значит, надобно узнать у проводника, скоро ли станция с хорошим буфетом. Верно, служба?