Со смертью наперегонки - [38]

Теперь от нее разило так, что хоть топор вешай. Миранде вспомнилось, как в детстве она ночью пробралась в кабинет к лекарю отца – думала, что старик изобрел эликсир, благодаря которому все вокруг будут в тебя влюбляться. В темноте случайно опрокинула на себя котелок с лечебной настойкой. Отец пришел в ярость, потому что лекарь готовил этот отвар для него целую неделю. Маленькую княжну сразу искупали, но мощный горький запах не выветривался из волос еще несколько дней.

* * *

Гудение комаров осталось, но докучать они перестали. Миранда некоторое время шла молча. Смотрела на зеленевшую под ногами траву, на деревья и кустарник вокруг, в голове мелькали разные мысли – как устроить все так, чтобы, когда заполучат Талисман, вернуть себе княжество и отомстить за смерть Бармиса.

Тропа медленно поднималась вверх вместе со склоном, который тянулся на многие-многие дни пути. Поединщик крутил шары для жонглирования, на девушку внимания не обращал. Металл в его ладони отдавался едва слышным постукиванием.

– Зачем ты все время их крутишь? – наконец спросила княжна.

Прямо впереди раскинулся дуб, под ногами из земли торчали и снова ныряли в нее корни. Она обошла дерево слева. Страг прошел с противоположной стороны, приподнял рукой ветку, чтобы не нагибаться.

– Помогает думать.

Княжна усмехнулась.

– И о чем ты думаешь?

– Не важно.

Девушка посмотрела на спутника.

«Сильный, уверенный в себе. Только слегка нелюдимый. Он хороший воин, умеет драться. Такие простолюдины часто гордецы, особенно если рядом женщина благородного происхождения». Страг перехватил ее взгляд, тоже остановился.

– Что такое?

– Мы уже который день в пути, а я до сих пор ничего про тебя не знаю. Это неправильно. Кто ты, откуда? Как вообще попал в ту ночь в лес? Расскажи!

Страг двинулся дальше.

– Я тебе ничего не должен. Мы не в княжеском замке.

– Ну расскажи хотя бы что-нибудь. Это не по-людски, в конце концов.

Поединщик продолжал на ходу крутить шарики. Его не завлекала красота залитого солнцем леса вокруг. Миранда видела, что ему безразлично пение птиц, которое ласкает ей слух. Он просто идет, не обращая внимания на причудливые деревья, на ласточек в небе. На мелькающих среди ветвей белок.

– Что ты хочешь знать, княжна?

– Да вот хотя бы что это за шарики и почему ты их все время крутишь?

– Это шарики для жонглирования. Я работал в странствующем цирке, пока товарищи не попытались меня убить. Жонглировал, показывал фокусы. – Помолчал и добавил: – Дрался в поединках.

Ее глаза на мгновение загорелись, как у ребенка.

– Когда я была маленькой, к нам в замок приезжал цирк. Они давали чудесные представления! – Княжна улыбнулась воспоминаниям.

Страг не стал говорить, что знает, о каком цирке речь. Цирк Шеманшала. Конкуренты. Как-то раз ночью Ковмак натравил на них поединщиков. Шеманшал и его циркачи никогда не показывали поединки, не давали жестоких представлений. Детей их выступления с животными и фокусами приводили в восторг. Но этот цирк отбирал у Ковмака часть зрителей.

Страг тоже участвовал в избиении тех странствующих артистов. Их бросили умирать с переломанными конечностями. Страг никак не мог это забыть, иногда просыпаясь утром с чувством разочарования и ощущением, что избивать тех людей было жестокой ошибкой. Они такого отношения не заслужили. Но в цирке у Ковмака никто его мыслей не разделял.

– А за что тебя попытались убить? – спросила Миранда.

– Долго рассказывать.

– Почему ты нелюдимый, как зверь в лесу? – не выдержала княжна, всплеснув руками.

– Я не нелюдимый, это ты много разговариваешь.

Миранда решила, что обижаться на простолюдина бессмысленно. Если хочет расшевелить этого мужлана, сделать из него более приятного собеседника и, соответственно, получить больше удовольствия от путешествия, про обиды надо забыть. Как и про то, что он всего лишь холоп. Их не воспитывают, как должно вести себя в обществе дамы. Надо проявить снисхождение.

– Покажи что-нибудь, – попросила она. – Самое простое.

– Что?

– Не знаю. Пожонглируй, например.

Страг покачал головой:

– Не хочу.

Миранда холодно улыбнулась, голос сделался едким:

– Уж не за то ли тебя выгнали, что перестал приносить цирку доход и просто был лишним ртом?

У княжны мелькнула мысль, что, возможно, так и было, но сейчас это не важно. Миранде хотелось, чтобы этот мужлан стал более дружелюбным. С таким в дороге веселее.

– Ну так что? Покажешь, на что способен?

– Только чтобы ты отвязалась.

Страг принялся подбрасывать шарики один за другим правой рукой и ловить левой, постепенно наращивая скорость. На миг Миранде показалось, что шары у него в руках слились в сплошную полоску.

Потом поединщик стал ловить и бросать левой рукой из-за спины. Из одной его руки в другую через плечо словно заскользила смазанная бело-серая змея. Княжна заметила, как засияли глаза поединщика – засияли от удовольствия. Она решила, что цирк значил для Страга много и что отчасти поэтому он постоянно угрюм. Все, что осталось от его любимого занятия, – это металлические шарики, которые постоянно вращает в кулаке.

Страг принялся жонглировать одной рукой. Потом снова двумя. Выписывал в воздухе различные фигуры, от которых у Миранды захватывало дух. На миг она даже почувствовала себя маленькой девочкой, что когда-то любила смотреть на выступление бродячих циркачей.