…Со многими неизвестными - [21]

— Марина Иванова из Волгограда.

— Ах да.

— Но я ее найду, вот увидите, — Урманский стукнул кулаком по столу.

— Желаю успеха, — улыбнулся Сергей. — И если найдете, поделитесь радостью.

— Да-а, вы еще отобьете, — Урманский подмигнул с самоуверенностью не знавшего неудач человека:.

Разговор незаметно перешел на Урманского.

— Что сейчас сочиняете? — спросил его Лобанов.

— Очерк хочу написать. Об одном герое войны. У нас в городе живет. Еле раскопал его, знаете. Тяжелый старик. Ничего не рассказывает.

— А как фамилия?

— Федоров.

— Давай, давай, — покровительственно произнес Лобанов. — Это лучше, чем о жуликах писать.

— Почему же? И о вашей работе надо писать. В меру, конечно, — Урманский засмеялся. — Не вызывая нездоровый интерес.

Ушли гости поздно.

…На следующее утро, едва Сергей пришел в управление, ему позвонил Лобанов и нетерпеливо спросил:

— Ты уже здесь, наконец?

— Здесь. А что случилось?

— Как в той телеграмме: волнуйся, подробности письмом. Иду к тебе. Ты пока волнуйся.

Лобанов ворвался в кабинет взъерошенный и раскрасневшийся, держа в руках тонкую папку с болтающимися шнурками.

— Ты только взгляни! — еще с порога начал он, но тут же плотно прикрыл за собой дверь. — Взгляни! Ориентировка из Москвы. Она разошлась с нашим запросом. Так вот. Похитив крупную сумму денег, скрылась кассир строительного управления Нина Викторовна Горлина. Второе! — не переводя дыхания, выпалил Лобанов и положил на стол еще одну ориентировку: — Разыскивается исчезнувшая из Волгограда гражданка Иванова Марина Владимировна.

— Ну и ну… — озадаченно произнес Сергей. — Вот это сюрприз.

Глава 4 ЗАСАДА НА САМОГО СЕБЯ

В дверь негромко постучали.

— Войдите! — крикнул Сергей.

На пороге появилась сухая, подтянутая фигура Храмова.

— Ты чего, Николай? — спросил Лобанов.

— Разрешите обратиться к начальнику отдела, товарищ подполковник? — поглядел тот на Сергея.

— Обращайтесь, обращайтесь. Меня, между прочим, Сергеем Павловичем зовут.

Его начинали раздражать официальные манеры Храмова.

А тот невозмутимо доложил Лобанову:

— Задержан Валька. Вы его сами хотели допросить.

— Да? — Лобанов оживился. — Сейчас приду. Ты начинай.

— Как Семенов? — спросил Сергей у Храмова.

— Пока ничего нет, това… Сергей Павлович. После работы зашел в продуктовый магазин. Купил бутылку коньяку, закуску, лимоны, коробку конфет. Но гостей не было. Сам тоже из дому не выходил. А с утра торгует.

— Выходит, выпил и слопал все сам, — усмехнулся Сергей.

— Не установлено, това…

— И не требуется. — Сергей еле удержался от насмешливого тона. — Как беличья шубка, не появлялась?

— Так точно. Не появлялась.

Сергей обернулся к Лобанову:

— Кто такой этот Валька?

— Второй курец. Помнишь, я тебе вчера говорил?

— А-а, гашиш?

— Во-во. Дело серьезное. Так ты иди начинай, — повторил он, обращаясь к Храмову.

— Слушаюсь.

Когда тот вышел, Лобанов вздохнул:

— Так что же будем делать дальше?

— Прежде всего думать.

— Давай. Значит, Горлина совершила крупную кражу и убита. Так? Марина Иванова, к которой она собиралась ехать, исчезла. Так? И связь с ними Семенова не установлена.

— Но прослеживается, — Сергей многозначительно поднял карандаш. — Горлина убита тем же снотворным, которым был усыплен ограбленный в поезде человек. Его паспорт оставлен обманутому человеку. А у второго, обманутого точно так же, оставлен паспорт, попавший к Семенову. Вот тебе первая цепочка.

— Цепочка, конечно, слабенькая. Ну, а вторая?

— Пожалуйста. Человек, который участвовал в преступлении с паспортом, взятым у Семенова, ночью следит за девушкой…

— И которого потом опознал на рынке Колосков. То есть сам Семенов.

— Да. Хотя опознал и не очень твердо. Это тоже надо учесть.

— Надо, конечно. Но с этой девушкой Семенов… ну по крайней мере знаком. Раз она к нему потом на рынок пришла.

— Вот именно.

— М-да. Но эта цепочка не ведет ни к Горлиной, ни к Ивановой.

— Пока не ведет, — поправил Сергей.

— И вообще, тоже слабовата.

— Ну, милый, а с чего мы всегда начинаем?

— Это, конечно, верно, — вздохнув, согласился Лобанов.

Сергей, улыбаясь, поглядел на друга:

— А теперь — задача из области эвристики.

— Это еще что такое? — удивился Лобанов.

— Наука о творческом мышлении. Только, к сожалению, зарождается. Применительно к нашему делу это выглядит так: собраны факты, чувствуется их логическая связь, но построить из них железную цепь, обнаружить недостающие звенья, а затем пройти по ней к цели, то есть раскрыть преступление, — для этого у нас с тобой нет сейчас готового рецепта, уже известного метода. Наш прошлый опыт не содержит какой-нибудь готовой схемы, которая была бы пригодна для возникших условий. Надо создать новую, совсем новую схему, новый план решения, то есть совершить, как говорят, акт творчества.

— Ишь ты, «акт творчества», — засмеялся Лобанов. — Ну, соверши, соверши, если ты такой ученый.

Сергей, улыбаясь, развел руками:

— Я же говорю, наука только зарождается. В идеале будет так: возникла новая задача, ты принимаешь некое лекарство, действующее на определенные мозговые центры, и к тебе вдруг приходит вдохновение, приходит, открытие. Представляешь?

— Ну, это через сто лет, — махнул рукой Лобанов. — А я вот где-то про Чайковского читал. Он говорил: вдохновение — это такая гостья, которая не любит ленивых. Садись работай, вдохновение и придет. Это, брат, пока вернее будет.