Сны женщины - [27]
Во весь экран – фотография с военных документов генерала. На ней он чопорен и совсем чужой. Кажется, не положено без дела показывать фотографии и документы, но для черногривой девицы нет ничего святого, и она, лаская микрофон пальчиками в черном маникюре, сообщает своим загробным голосом:
– Обвинение предъявлено жене убитого, врачу по образованию, Юдифи Каценэленбоген…
Вот она, Юдифь. Растрепана, пьяна, помята. А героиня наша, вглядевшись в убийцу, в ужасе ощупывает свое лицо и смотрит в телевизор, словно в жестокое искажающее зеркало.
У Юдифи же, как у любой безумицы, взгляд отсутствует. Одета она в безрукавную тельняшку мужа, которая ей сильно велика, и все тянет ее худыми руками, пытается запахнуть, как халат.
– За что вы его убили, Юдифь? – полна сочувствия, склоняется над нею репортерша.
– А чтоб, значит, не гулял, кобелина, от законной-то жены… – тупо мычит в микрофон Юдифь. Во всяком случае, именно такие слова послышались нашей героине, и она кричит:
– Хватит!!!
Что до меня, то я стучу в дверь уже не менее двух минут, поэтому имею право любой невнятный возглас, донесшийся из-за дверей, принять за разрешение войти. Я открываю дверь и произношу:
– Благодарю вас, Татьяна Федоровна.
Она открывает глаза и смотрит на меня, мягко говоря, очумело.
– Я не вовремя? – осведомляюсь как вежливый человек.
– Что-то случилось? – спрашивает она и с трудом пробивается сквозь память. Все-то у нее в памяти двоится.
– Извините, дорогая. Я, собственно, кота ищу. Сбежал, мерзавец.
– Опять? – удивляется она.
– Что значит «опять»?
Мне нравится эта игра, ах, как нравится!
– Что значит «опять», дорогая?
– Вы его тут уже искали…
– Правда? – изображаю я недоумение. – А мне казалось, что в последний раз он еще к Ванде в гости наведывался.
– Ну как же? Его еще звали… Эсхил? Как-то так необычно… Нет, вспомнила: Платон!
– Кхмм? Э-э-э… кота?!!
– Действительно… Кота… – бормочет она и умолкает.
Теперь ей неловко, она смущена, запутавшись в снах и раздвоившейся памяти. Ей бы не хотелось, чтобы я счел ее умалишенной. Поэтому сейчас самые неожиданные мои объяснения она примет без излишней экспрессии. А что до недоверия… Что до недоверия, пусть оставит его при себе.
– Не о чем беспокоиться, – говорю я, будто продолжая некий разговор, – то был всего лишь сон, мадам, страшный сон. Мало ли кому что приснится.
– Какой… сон… – замирает она.
– Ну как же. Вы мне только что рассказали.
– Я рассказала вам?
– Да-да. Я так и подумал, что это – всего лишь сон. Мало ли что снится! Но бывают и вещие сны, не отрицаю, которые следует проверить. Я и проверил, посмотрел в Интернете, чтобы вы не беспокоились. Жив-здоров ваш Дунаев Федор Фомич. Папа ваш. Вот, извольте взглянуть.
Я устанавливаю ноутбук, который принес с собою, прямо поверх Вандиных стеклянных бабочек, раскрываю его, отыскиваю файл и демонстрирую перепуганной Татьяне фотографию. На фотографии – улыбающийся старичок в пижаме и генеральских штанах с лампасами, сидит на лавочке рядом с кудрявой дамой в белом халате на фоне пышной, но ухоженной природы.
– По-моему, он еще вполне узнаваем, ваш папа. Вот, обратите внимание на подпись… Читаете по-немецки?
– Нет… – отрицательно качает она головой.
– Ну так я помогу. Здесь написано: «Генерал Теодор Дунаефф и доктор Юдифь Каценэленбоген. Санаторий Эльфинштайн, 2009».
– Что за… санаторий такой?
– Ну почем я знаю, дорогая? Главное, что там есть электронный адрес. Не желаете ли?.. Не желаете настучать послание? Прошу! Умеете?
– Кое-как. Одним пальцем…
– Желаете, помогу? Отстучу под диктовку.
– Я сама… Если… Если не очень вас задержу.
– Пользуйтесь. Я зайду позже или уж завтра утром. Если мой мерзавец объявится… Вы уж его извините, он, в сущности, безобидный зверь. Ручной и ласковый. До новой встречи, дорогая!
Она не отзывается, она смотрит на монитор с удивлением и надеждой. И тут же, прямо под изображением начинает, буква за буквой, набирать письмо. Слежу, как идут дела, – мне не улыбается покупать новый ноутбук, если она, неумеха, с этим сотворит что-нибудь непотребное. Но Татьяна Федоровна аккуратна, и я, успокаиваясь, тихонько отправляюсь прочь.
Отправляюсь прочь, печалуясь о том, как же низко пало, как упростилось эпистолярное искусство! Где глубокие чувства, выраженные в словах? Где полет души? Где изысканность стиля? Что это, право, за письмо от любящей дочери, которая много лет не видела отца, уж почти забыла его и вот случайно (спасибо некоему нотариусу) обрела снова: «Здравствуй, папа. Это твоя дочь Татьяна. Пишу тебе из бабушкиного дома, который получила в наследство. Я почти совсем не помню бабушку Ванду, да и твои воспоминания, думаю, не очень хороши…»
«…Воспоминания не очень хороши. Ванда в молодости, кажется, выступала в цирке?»
Да, она выступала в цирке. Она ассистировала своему мужу, прославленному в то время магу-иллюзионисту Северину Лефоржу. Блестящая была пара! Когда они приезжали на гастроли, то давали представление на самой большой площади или на небольшом нашем футбольном поле, что, благодаря наличию пяти рядов трибун, было гораздо удобнее.
Толпы и толпы – весь город – собирались посмотреть на чудеса Северина. Ловкость рук, всяческие трюки с машинерией, гипноз, внушение, одурманивающие азиатские курения и, как позднее обнаружилось, щедро рассыпаемый вместе с конфетти галлюциногенный порошок, тогда еще не запрещенный, благодаря которому посещали странные, захватывающие, пусть и кратковременные видения, – да-да, все это наличествовало. Но предпочтительнее было верить в чудеса, удивляться, восхищаться и – рукоплескать. Важен был, видите ли, эффект присутствия.
Киев, 1918 год. Юная пианистка Мария Колобова и студент Франц Михельсон любят друг друга. Но суровое время не благоприятствует любви. Смута, кровь, война, разногласия отцов — и влюбленные разлучены навек. Вскоре Мария получает известие о гибели Франца…Ленинград, 60-е годы. Встречаются двое — Аврора и Михаил. Оба рано овдовели, у обоих осталось по сыну. Встретившись, они понимают, что созданы друг для друга. Михаил и Аврора становятся мужем и женой, а мальчишки, Олег и Вадик, — братьями. Семья ждет прибавления.Берлин, 2002 год.
В третье тысячелетие семья Луниных входит в состоянии предельного разобщения. Связь с сыновьями оборвана, кажется навсегда. «Олигарх» Олег, разрывающийся между Сибирью, Москвой и Петербургом, не может простить отцу старые обиды. В свою очередь старик Михаил не может простить «предательства» Вадима, уехавшего с семьей в Израиль. Наконец, младший сын, Франц, которому родители готовы простить все, исчез много лет назад, и о его судьбе никто из родных ничего не знает.Что же до поколения внуков — они живут своей жизнью, сходятся и расходятся, подчас даже не подозревая о своем родстве.
Все смешалось в доме Луниных.Михаила Александровича неожиданно направляют в длительную загранкомандировку, откуда он возвращается больной и разочарованный в жизни.В жизненные планы Вадима вмешивается любовь к сокурснице, яркой хиппи-диссидентке Инне. Оказавшись перед выбором: любовь или карьера, он выбирает последнюю. И проигрывает, получив взамен новую любовь — и новую родину.Олег, казалось бы нашедший себя в тренерской работе, становится объектом провокации спецслужб и вынужден, как когда-то его отец и дед, скрываться на далеких задворках необъятной страны — в обществе той самой Инны.Юный Франц, блеснувший на Олимпийском параде, становится звездой советского экрана.
Первая книга одноименной трилогии Дмитрия Вересова, действие которой охватывает сорок лет.В прихотливом переплетении судеб двух поколений героев есть место и сильным страстям, и мистическим совпадениям, и хитроумным интригам, и захватывающим приключениям.Одно из лучших произведений конца уходящего века… Если взять все лучшее из Шелдона и «Угрюм-реки» Шишкова, то вы получите верное представление об этой книге.
«Возвращение в Москву» – это вересовская «фирменная» семейная история, соединенная с историческими легендами и авторской мифологией столицы. Здесь чеховское «в Москву, в Москву!» превращается в «а есть ли она еще, Москва-то?», здесь явь и потустороннее меняются местами, «здесь происходит такое, что и не объяснишь словами»…
Франция – счастливый молодожен Нил Баренцев, вчерашний студент и почти диссидент, знакомится с прелестями свободной заграничной жизни и издержками французской любви.Америка – у заботливого мужа и рачительного хозяина Нила Баренцева масса времени, чтобы понять, что же ему действительно нужно из всего того, что новый мир ему предлагает.Две страны – две женщины. Одну он пытался спасти от смерти, другая вернет его к жизни.
Бросив работу, Энни и Марк со своим сыном Чарли перебираются из Австралии во французскую провинцию. Через два года их сбережения заканчиваются, а брак оказывается на грани краха. Но когда кажется, что хуже уже быть не может, случается необъяснимое…В один из дождливых дней, когда Марк и Энни возвращаются домой к сыну, их машину заносит, и неожиданно они попадают в прошлое. В Париж, в вечер их первой встречи. Чтобы не нарушить естественный ход событий, им необходимо снова обрести свою любовь. Иначе Чарли будет потерян для них навсегда.
Первая наша встреча вышла незабываемой. Для него. Довольно сложно запамятовать день, когда тебе голову чуть не проломили. Вот только не нужно так укоризненно смотреть, я тут ни при чем! Второе наше рандеву запомнила уже я — как не отложить в памяти момент, когда при первой встрече с потенциальным работодателем едва не проговариваешься о своей эротической фантазии? А вот дальше… Когда два взрослых (относительно) и умных (тут вообще промолчу) человека пытаются наладить отношения, начинается самое интересное…
В путеводителе по жизни, составленном молодой очаровательной американкой Элис К., вы встретитесь с ее мужчинами — эгоцентричным бывшим любовником мистером Жестоким, предметом ее грез мистером Опасным и надежным, все понимающим другом Эллиотом М. (таких всегда держат про запас), а также с ее лучшей подругой Рут Е. (которая, возможно, окажется предательницей!) и невозмутимым психотерапевтом доктором И. Вы станете свидетелем действий (или бездействия) Элис К. дома, на работе и на полях любовных сражений. Вы узнаете, как заполнить пустоту в холодильнике, и научитесь искусству сводить концы, которые никак не сходятся.
Романы, вошедшие в, книгу «Жажда любви», посвящены неувядаемой теме — теме любви мужчины и женщины. Увлекательная интрига, живое изображение переживаний героев будут держать Вас в напряжении с первой и до последней страницы. Нежная Селия, мужественная Санди, решительная Сара сумели пронести свою любовь через многие препятствия и сохранить теплоту чувств, чистоту и нежность до самого счастливого конца.Если у Вас плохое настроение, то, окунувшись в озеро жизни романов с чистой любовью, бурями и страстями, Вы забудете о нем и с сожалением перевернете последнюю страницу.
В книгу вошли два романа хорватской писательницы Ведраны Рудан (р. 1949). Устами молодой женщины («Любовь с последнего взгляда») и членов одной семьи («Негры во Флоренции») автор рассказывает о мироощущении современного человека, пренебрегая ханжескими условностями и все называя своими именами.
В поездку Илью втравила подружка Магда. Самому-то ему и на пляже было неплохо. Но Магде вынь да положь однодневный круиз с Кипра в Израиль… Так Илья очутился в Иерусалиме – городе, где встречаются мировые религии и еще с полусотни различных верований, где с приходом нового тысячелетия в воздухе носится какое-то странное нетерпеливое ожидание… Что-то непостижимое вдруг случилось с обычным московским разгильдяем. Ему кажется, что он заблудился во времени и пространстве, в странном невозможном мире. Его настоящий мир где-то рядом, стоит только протянуть к нему руку.
Привычное течение жизни петербургского антиквара Даниила Даха нарушено утренним телефонным звонком. Некто предлагает ему приобрести третью, неизвестную биографам Достоевского тетрадь с записками Аполлинарии Сусловой, роковой любовницы писателя.Явившись в назначенное место, Дах не застает там владельца таинственной тетради… но встречает там ту, которая непостижимым образом напоминает Суслову. Что это – изощренный розыгрыш или мистическое совпадение? В поисках ответов антиквар и его загадочная спутница повторяют маршруты и мучительные отношения Достоевского и Сусловой…В итоге желанная тетрадь оказывается в распоряжении Даха.
Переводчица Станислава Новинская и бывший генерал Красной армии Федор Трухин, ставший начальником штаба армии Власова, встречаются в Варшаве 1943 года.Лагеря для пленных советских офицеров, сложнейшие военно-политические маневры вокруг создания РОА, жизнь русского Берлина военной поры и многие другие обстоятельства, малоизвестные и ранее не затрагивавшиеся в художественной литературе, – все это фон того крестного пути, который проходят герои, чтобы понять, что они единственные друг для друга.В романе использованы уникальные материалы из архивов, в том числе и личных, неопубликованных писем немецких офицеров и новейших статей по истории власовского движения, к описанию которого автор подходит предельно объективно, избегая сложившихся пропагандистских и контрпропагандистских штампов.
Трилогия «Семейный альбом» – не столько семейная хроника, сколько «приподнятая» над бытом, романтическая и немного волшебная семейная легенда. В центре повествования – четыре поколения не вполне обычной петербургской семьи Луниных-Михельсонов. Эта необычность, в первую очередь, складывается из самих обстоятельств возникновения семьи. Двое влюбленных, Франц и Мария, разлученные Гражданской войной и считающие друг друга погибшими, обзаводятся семьями. Но их клятвы в вечной любви услышаны – только исполнить их суждено уже детям.