Сны Шлиссельбургской крепости - [65]
Это, барин, дом казенный. За преступленья сюда сажают. А ты, солдатский сын Мышкин, решил быть умнее самого царя… Александровский централ, та-ра-ра-ра. Наверно, в честь его императорского величества. А потому ты и есть злодей. И за эти преступленья та-ра-ра-ра…
С грохотом падает форточка. Долгожданная, такая родная и приветливая рожа смотрителя всовывается в камеру. Ах ты мой красавчик! Аполлончик рыжебороденький. Чем теперь порадуешь, та-ра-ра-ра?..
— Девятнадцатый, петь запрещено. Нешто забыл инструкцию? Плетей захотелось? Чаво язык проглотил?
За что люблю Соколова, так за интеллигентное обращение. Тонкий знаток лингвистики. А ведь прав, скотина. Ну почему я должен «язык проглатывать»? Чего жду, на что надеюсь? Когда же мы повеселимся с господином ротмистром? Когда я его, шлиссельбургского «праведника», поволоку за бороду по решеткам галереи? Когда я в его распрекраснейшее мурло запущу чем-нибудь тяжелым? Чем? Ядром бы пушечным, меньшим не пробьешь. А где достать? Вот задача, серьезный повод для размышлений. И он, крыса тюремная, почувствовал, словно прочел мои мысли, ишь как ощерился. Приготовился. Взмахни я рукой — он сразу за дверь. Прибегут унтера, свяжут, потащат в карцер… Вон как глаза заблестели, ждет, что сейчас я сорвусь. Нет, господин ротмистр, не доставим мы вам такого удовольствия. Момент подыщем, когда вам не увернуться, за спину унтеров не спрятаться. Чего смотришь, рыжая харя? Ну смотри, давай поиграем в «гляделки».
— Инструкцию читай, девятнадцатый. Ведь грамотей, разобрать должен, что петь запрещено. Если б разрешили — ори во все горло, я не против. Я на то и приставлен, чтоб инструкцию блюсти. Служба. Понимать надо.
Пошел на попятную, скотина. Понял, что сегодня номер не пройдет. Захлопнул форточку… О господи, иногда кажется, полжизни бы отдал, лишь бы иметь под рукой что-нибудь тяжелое.
А на Каре у нас было оружие. Смешно вспоминать: каторжане, а наган за пазухой прятали. Недаром после вечерней поверки к нам в тюрьму никто из охраны не заглядывал… Этот боров ничего не боится, отъелся на казенных харчах. Его за бороду не оттаскаешь. Куда мне против него? Походил, поговорил, понервничал, и уже ноги не держат, голова Кругом. Сядь, отдохни, вояка… Потому смотритель и наглеет. Знает, что у нас еле-еле душа в теле. И то, когда бил Минакова, унтеров на помощь звал.
В Новобелгородском централе меня втроем обрабатывали. Вот бы вошли эти трое, с Соколовым-Иродом, бить меня безнаказанно, а я «бульдога» из-за пазухи вынимаю — и в упор: бац-бац. Шесть патронов у «бульдога», хватит… В голове звон, свет лампы расплывается. Плохи твои дела, Ипполит Никитич.
…Дверь без скрипа открывается, и в комнату входит дежурный унтер, один, без смотрителя. Дверь за собой притворяет и палец к губам прикладывает.
— Тссс, стрелять не будешь?
— Господь с тобой, унтер, откуда у меня оружие? Садись, коли пришел, в ногах правды нет.
Унтер опускает кровать, садится на краешек, вздыхает:
— А в Бубякина стрелял… Ваш брат такой: в его превосходительство генерала Трепова стреляли, полковника Гейкинга убили… С вашим братом держи ухо востро.
Знакомое лицо у этого унтера. Как зовут его: Жандарм Иваныч или Жандарм Африканыч?
— А кличут меня Африканом Иванычем, девятнадцатый. Караулил я тебя в равелине и в Шлиссельбург за их благородием ротмистром перешел. Такая, брат, жисть…
— И не надоело караулить, Африкан Иваныч? Или злобу на кого из арестантов затаил?
— Нет, политические — народ вежливый. Вот уголовный — тот ножом пырнуть норовит. А караулить приказано, жалованье задарма никому не платят.
— За жалованье служишь?
— Обижаешь, девятнадцатый, я царю присягу давал. Ты, девятнадцатый, немца читал, а немец завсегда супротив России. Которые образованные, те на начальство руку подымают.
— Так начальство твоего отца до смерти запороло!
— Нынче начальство милостиво, шпицрутены отменили. А без царя и начальства никак нельзя. Ежели в обществе нехороший человек окажется, то кто ж его будет судить и сокращать?
— То есть усмирять? А мы новый порядок замыслили, без царя и начальства, чтоб мужик сам себе был хозяином.
— Без царя нельзя. У нас народ пугливый. И рассуди, какой мне толк от нового порядка? Со службы уволят и пенсии не выпишут.
— Тебя не переспоришь, пенсия — аргумент веский.
— Не обижайся, девятнадцатый. Пенсия мне нужна. Я теперь ночной сторож. Склад Фокина караулю. Хозяин-жулик платит копейки, а все же я при деле — привычка. И веришь ли, сидим мы с моей старухой, чай пьем и шлиссельбургское старое доброе время вспоминаем, и тебя, девятнадцатый. Моя старуха за упокой твоей души свечку в церкви ставит. Все думаю: не обидел ли чем тебя? Ну, то что по службе, то положено. Но ежели сверх того позволял… Вроде бы нет. Ты образованный, арихметику осилил, мог бы к Фокину счетоводом наняться. По воскресеньям чаи с тобой бы гоняли да о зиме шлиссельбургской разговаривали. Ведь нынче и поговорить не с кем.
— Африкан Иваныч, чепуху городишь; какая пенсия, какой склад? Про меня вспоминаешь, будто я давно умер.
— Нешто нет, девятнадцатый? Могилка твоя давно травой поросла, над ней куст рябиновый. А с живым нумером разговор не положен. Чу, господин ротмистр идет.
Аннотация издательства «Советский писатель» (1965 г.):Тема повести - преемственность поколений. Писатель ставит перед собой задачу художественно выявить духовную, идейную связь, которая существует между поколением, делавшим революцию и построившим социализм в нашей стране, и нынешними молодыми людьми, строителями коммунистического общества.
ГЛАДИЛИН, АНАТОЛИЙ ТИХОНОВИЧ (р. 1935), русский советский писатель. После окончания школы работал электромехаником, рабочим, несколько месяцев проучился в военном училище. В 1954–1958 учился в Литературном институте им. А.М.Горького. Был и.о. заведующего отделом искусства и культуры газеты «Московский комсомолец», редактором киностудии им. М.Горького, много ездил по стране.Найденная Гладилиным тема смутного томления и беспокойства, непреодолимого внутреннего одиночества живого и искреннего человека в мире регламентированных ценностей была развита более всего – в романе "История одной компании" (1965) с ее главным, явно автобиографическом героем – инфантильным мечтателем.
В романе Анатолия Гладилина "Тень всадника" есть все - острый сюжет, загадочные преступления, любовь, война, смерть. Среди героев романа - Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон, Бернадот, маршал Ней, Талейран, прекрасная и великая Жозефина. Главный герой романа проживает несколько жизней в течение 200 лет и проходит несколько превращений, но каждый раз он принадлежит к кругу избранных, к хранителям тайн, к странному и загадочному слою Глубоководных Рыб, "людей системы", влияющих на течение Истории. В романе Анатолия Гладилина "Тень всадника" есть все - острый сюжет, загадочные преступления, любовь, война, смерть.
Приключенческая повесть-сказка, в которой смешались реальная жизнь и самые невероятные происшествия. Началось все с того, что пятиклассник пионер Сидоров получил возможность путешествовать на волшебной тележке («машина времени») в различные исторические эпохи.
Имя Анатолия Гладилина было знаменем молодежной литературы периода «оттепели». Его прозу («Хроника времен Виктора Подгурского», «История одной компании») читали взахлеб, о ней спорили, героям подражали. А потом… он уехал из страны, стал сотрудником радиостанции «Свобода».Эта книга о молодости, которая прошла вместе с Василием Аксеновым, Робертом Рождественским, Булатом Окуджавой, о литературном быте шестидесятых, о тогдашних «тусовках» (слова еще не было, а явление процветало). Особый интерес представляют воспоминания о работе на «вражеском» радио, о людях, которые были коллегами Гладилина в те годы, — Викторе Некрасове, Владимире Максимове, Александре Галиче…
Труп мечется по заснеженной Москве в поисках жертвы. Его не берут милицейские пули, никто и ничто не страшит его. Впрочем, его мало кто замечает, он слился в городе со всеми нами, он — как мы. И мы — как он. И жизнь наша вроде загробной.Повесть «Беспокойник» была написана в 1957 году. Публиковалась за рубежом, в нашей стране выходит впервые, как и многие произведения этого автора.Клеймо «антисоветчина» прочно прилепили к творчеству Анатолия Гладилина, русского писателя, живущего ныне в Париже. Его книги возвращаются на родину спустя десятилетия.Рассказы этого сборника взяты из книги американского издательства «Ардис», благодаря которому десятки изгнанных из нашей страны писателей могли печататься, не канули в небытие.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.
Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.
Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.
Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».