Сны Ocimum Basilicum - [22]

Внутри было пусто. Алтай выругался, поняв, что его предки не отличались логическим складом ума; как многие и многие люди, они покорно следовали по течению внешних обстоятельств и сиюминутных порывов, даже не задумываясь: «А зачем я это делаю? Может, существует другой вариант, и он лучше?» Они замуровали работающую печь просто потому что замуровали… так же как оставили пустоту между полкой и камнем просто потому, что какого-то дьявола начали навешивать полки сверху и неправильно рассчитали расстояние между ними.

Разочарованный, но несломленный, Алтай снова лёг спать, стараясь не думать о дохлой птице в двух шагах от кровати. Потолок утешающе вращался над ним – сказывалась усталость, – напоминая о детстве и катаниях на карусели. Ребёнком Алтай любил запрокидывать голову и смотреть, как кружатся облака, пока остальные дети, наворачивая круги, выискивали в толпе возле карусели оживлённо машущих им родителей.

Он уже почти заснул, когда вдруг прямо в его ухе прозвучал голос матери:

– Не там ищешь. Золото под старым тутовником.

Алтай вскочил, моментально покрывшись холодным потом. Волоски на его руках встали дыбом. В комнате никого не было. Тишину нарушали лишь топот кошачьих лапок по крыше да звук начинающегося дождя. Трясясь от холода и пережитого стресса, Алтай вышел во двор покурить – как был в трусах и майке, он курил, смотрел на тутовое дерево, и только после того, как замёрз окончательно, вернулся в кровать и заснул, крепко, словно умер.

«Непобедимые», потерявшие члена команды – далеко не ценного, но факт поражения бил по гордости – расселись вокруг импровизированного костра (огонь отражался в нацеленных на группку людей объективах камер, и Шаин подумал, что они как будто окружены в глуши стаей голодных зверей, пламя пляшет в их хищных круглых зрачках, но он сомневался, что кто-то ещё разделял его фантазию), жарили сосиски и совещались. Насколько они поняли, «Апшеронские Тигры» (что за тупое название, думал Шаин каждый раз, как при нём упоминали другую команду – когда это на Апшероне водились тигры? Львы ещё куда ни шло, но тигры!) тоже не торопились к следующей локации, оставив все свои силы на Бешбармаг.

– Нам необходима стратегия, – сказал Шаин, выделив последнее слово устрашающим выражением лица, расширившиеся круглые глаза сделали его ещё больше похожим на сову.

– Всем необходима стратегия, – многозначительно произнесла Мари, глядя на костёр из-под полуприкрытых век. Шаин озадаченно покосился на неё, но продолжения не последовало, и он, нахмурившись ещё больше, чем обычно, продолжил:

– Нас меньше на одного неуклюжего придурка – это плюс.

– И у них баба жирная в команде – это тоже плюс, – встрял Фархад. После их с Шаином «драки» он решил вести себя подчёркнуто доброжелательно – до поры до времени.

– Ты на себя посмотри! – Зара кинулась на защиту Егяны, хотя и сама мысленно ухмыльнулась, впервые увидев её. Но мужчина, по её мнению, не имел права считать кого-то «жирной», тем более такой мужчина, как Фархад.

– Что мне на себя смотреть? Я стройный, красивый.

– Стройный и красивый, как главные действующие лица фестиваля Манене, – снова напомнила о себе Мари и тотчас ушла обратно в свой мир.

– Да! – не разобравшись, воскликнул Фархад. Шаин довольно заухал, восхищённо глядя на Мари, остальные вообще ничего не поняли.

– Что за фестиваль? – встрепенулась Валида. Она обожала всяческие фестивали, устраиваемые представителями контркультур, и мечтала побывать хотя бы на одном. С её куртки скалил белоснежные зубы Боб Марли.

– Давайте к делу, – быстро сказал Шаин, не желая слушать очередные вопли Фархада. – Я придумал, как этих перехитрить.

Координаторы команды навострили уши. Всё, что не было запрещено уголовным кодексом, было разрешено правилами игры (кроме использования денег и мобильной связи, конечно). Негласно командам не возбранялось подставлять, обманывать и всячески задерживать друг друга. Просто никто не сказал им об этом. Алтаю было интересно, додумаются ли сами участники до бесчестных приёмов борьбы. Если бы не додумались, пришлось бы прибегнуть к старому доброму трюку с анонимными записками, которые координаторы подкладывали игрокам, чтобы затронуть самые уязвимые струны их душ. Получивший такую записку становился подозрительным, озлоблялся и начинал пакостить – не зная врага в лицо, на всякий случай – всем.

– Я тут по карте подсчитал, – сказал Шаин, энергичными движениями пронзая небо сосиской на шампуре, словно римским штандартом, – что от Бешбармаг до Хызы около пятидесяти километров. Это если по дороге. А ещё можно пойти напрямик.

– Через горы типа? – спросила Валида.

– Пятьдесят километров пешком гулять? – возмутился Фархад. – Они там совсем ох…ели, что ли?

– Марафонцы пробегают почти такое же расстояние, – увещевательно ответил Шаин.

– За два часа, – добавила Мари, снова вынырнув из дремоты, в которую её ввело созерцание потрескивающего хвороста.

– Если идти скорым шагом, доберёмся до гор за пять часов, может, даже меньше.

– Идти пешком пять часов?! – заорал Фархад.

– Ты же не во «Что? Где? Когда?» пришёл сюда играть, – презрительно бросил Шаин.