Сны Ocimum Basilicum - [109]

Пять дней до субботы она питалась одними салатами – всё-таки пришлось признаться хотя бы самой себе, что платье доставляло неудобства – и даже пустила в ход велотренажёр, который купила пару лет назад, загоревшись идеей сделать себе пляжное тело, и который с тех пор стоял, собирая пыль и служа вешалкой для разной не убранной в шкаф одежды. Особого результата это не принесло, но совесть успокоило. За день до свадьбы Нюсики сделала маникюр, обклеила ногти стразами и пошла к Исмаилу – подкрасить корни волос.

– Ну что, женишок, готов? – спросила она, смеясь и обнимая своего голубого друга.

– К брачной ночи? – Исмаил хохотнул и усадил её в кресло. Нюсики заметила, что остальные служители красоты изучают их, почти не скрываясь: в салоне все долгое время гадали, кого же предпочитает их ведущий стилист, и вот он внезапно объявил, что женится, и пригласил коллег на свадьбу. Выбор невесты вызвал недоверие. Это недоверие не укрылось от Исмаила, поэтому он, словно бы в порыве чувств, наклонился и звонко поцеловал Нюсики в пухлое, усыпанное крупными родинками плечо. Невеста сахарно улыбнулась ему.

– А загс у вас уже был? Или завтра сделаете? – полюбопытствовала другая стилистка.

– Был, – быстро ответил Исмаил.

– Зачем от нас скрыл? Мы тебя даже не поздравили!

– А у нас совсем скромная церемония была, – встряла Нюсики. – В Асан Хидмете. Неделю назад.

Девушка задумчиво поглядела на них.

Когда Исмаил ушёл домой, работницы салона задержались, и та, что задавала вопросы, сказала:

– Она говорит, неделю назад поженились. А вы посмотрите его Instagram. Неделю назад он выставлял фотки с друзьями, они кальян курили. Никаких даже намёков на загс. – Она была очень умной, эта девушка. – И к его невесте так называемой я зашла. Она в тот день выложила фотку в лифчике, и статус такой грустный написала, типа «расставание нужно, чтобы понять, как мы важны друг для друга». Такое счастливая жена напишет?

– Зачем тогда свадьба? – женщины начали щебетать и пришли к общему выводу: всё-таки Исмаил предпочитает мужчин и женится на Нюсики для отвода глаз.

– Ещё и нас позвал, – возмутилась та, что провела расследование. – Чтобы я им деньги понесла? Вы как хотите, а я не пойду!

Посовещавшись, остальные тоже решили не ходить: одних оскорбило, что красивый и мужественный Исмаил, судя по всему, играл не за их команду, другие мудро рассудили, что на фальшивой свадьбе вряд ли будет весело и вкусно.

Знакомые Нюсики, о которых она не вспоминала с тех пор, как разошлись их дороги после школы и работы, были очень удивлены получить от неё приглашение на свадьбу. Одни думали, что она уже побывала замужем и развелась, другие были уверены, что она вообще эмигрировала, третьи вспомнили, что она должна им денег, четвёртые до сих пор не могли простить ей сплетни, неумело распускаемые ею за их спинами, и гадости, которые Нюсики любила говорить про людей потому, что считала себя очень честным и открытым человеком, не опускающимся до притворств и лести. Правда, честность эту она проявляла только за глаза. Большинство пришли к заключению, что в свой торжественный день она прекрасно обойдётся и без них.

В день свадьбы Исмаил, одетый в дешёвый, но яркий костюм, пришёл домой к своей невесте с чемоданом косметики и укладочных средств. Не менее двух часов колдовал он над лицом Анастасии, и в конце концов голова её стала похожа на мыльный пузырь, переливающийся всеми цветами радуги и увенчанный начёсом с тиарой. Вслед за этим последовал ритуал заталкивания Нюсики в платье, а за ним – ещё один, самый главный: фотосессия.

Разумеется, Нюсики снималась одна, без Исмаила. Не каждый день бываешь настолько красивой! Она нагибалась, чтобы лучше продемонстрировать декольте, и изображала воздушные поцелуи, адресованные зрителю. Исмаил терпеливо делал сотни кадров, потому что страдания Нюсики по Алтаю ему надоели, и он надеялся, что рано или поздно она уломает своего несговорчивого возлюбленного.

Они вошли в зал к гостям в семь часов. Играла традиционная Вагзаллы[30], Нюсики шла, повиснув на руке Исмаила, и визуализировала Алтая на его месте. Ей казалось, что она – принцесса, шествующая на собственную коронацию, тяжёлый шлейф платья тянулся за ней, будто королевская мантия. Она чувствовала сотни восхищённых взглядов на себе, но не удостоила гостей ни улыбки, ни даже поворота головы. Это была репетиция главного дня её жизни.

Они обошлись без первого танца жениха и невесты и уселись за свой главный стол на двоих, украшенный искусственными белыми розами. Только тогда Нюсики, укротив подол платья, смогла разглядеть столы.

Огромный зал на пятьсот человек казался пустым. Тут и там за круглыми столами сидели одинокие гости, явно чувствовавшие себя не в своей тарелке. Сглотнув, Нюсики принялась считать пришедших, несколько раз сбившись, насчитала восемьдесят с лишним человек.

– Где остальные? Они что, тупые совсем? Мы же сказали, что начало в шесть! – с негодованием сказала она Исмаилу. Тот развёл руками. Он знал, что его родственники не придут: мать пригрозила разорвать с ними все отношения, если им вздумается там появиться. Отец Исмаила позже тайком подошёл к сыну и предложил: