Сны Ocimum Basilicum - [106]

– Беля толстый модель олар?[29] – с убийственной непосредственностью спросила бабушка, которая также обожала рассматривать картинки в глянцевых журналах и неплохо разбиралась в индустрии красоты. Возможно, это именно её скрытый талант во всю ширь распахнул свои крылья за спиной Исмаила.

– Ну… – Исмаил подумал, что, будь он влюблён в Нюсики, такое замечание должно бы вызвать в нём негодование, поэтому он собрался и горячо ответил: – Совсем она не толстая.

– Ну, кябаб для всех гостей на свадьбе из её ног не сделаешь, но на один хороший хаш сгодятся, – отрезала бабушка.

Мать нажаловалась отцу, и в семействе Исмаила разыгралась буря. Отец в глубине души был рад, что особа, выбранная сыном для справления естественных потребностей, оказалась женского пола, но постеснялся сказать это вслух. И всё-таки он пытался смягчить гнев своей жены.

Надо сказать, Исмаилу повезло с родителями. Они были достаточно демократичны, о чём говорило и то, что они не возражали против выбранной им профессии. И всё-таки достойная жена – важнее хорошей профессии, так, во всяком случае, считала его мать. Нюсики, по её мнению, и знакомством-то для сыночка была неподходящим, но ввести эту особу в семью…

– Я себя убью, клянусь Аллахом, я себя убью! – кричала мать. – Она порог этого дома не переступит! Пойдёте жить где хотите! – это был последний, сокрушительный аргумент, призванный запугать Исмаила. Она не знала, что Исмаил давно ищет повод съехать от родителей, чтобы водить к себе любовника, а не прятаться с ним по случайным квартирам и непонятным притонам.

– Без проблем, – хладнокровно ответил Исмаил, вызвав у отца тщательно им скрытое чувство гордости, а у матери – очередной приступ крика. Бабушка сидела в уголке и радостно посмеивалась – такой аттракцион! Как всех старых людей, чужие невзгоды её не трогали, она жила лишь мыслями о себе, наконец-то научившись любить себя под конец жизни, после того, как позволила родне украсть всё своё время и всю отпущенную ей любовь. К тому же она знала, что решающее слово в любом случае остаётся за ней.

– Где деньги на свадьбу возьмёшь?! – разорялась мать. – У отца просить будешь?! Ничего он тебе не даст!

Отец робко приоткрыл рот, чтобы сказать, что, вообще-то, даст, но не успел.

– Я и сам хорошо зарабатываю, – сообщил Исмаил. Мать резко села на стул, помолчала, а потом сказала:

– Ноги моей на этой свадьбе не будет! – И, снова вскочив, проревела: – Я к ней домой пойду, с её матерью поговорю!!!

Тут отец стукнул по столу кулаком. Звук получился громким и значительным, так, что он даже сам испугался, но теперь, когда всеобщее внимание оказалось приковано к нему, ничего не оставалось делать, как сказать:

– Так, женщина. Не ты одна здесь всё решаешь, – он глубоко вдохнул, пытаясь поверить в свои слова. – Вот ты не знаешь, а моя мама тоже была против тебя. Если бы я послушал её и не женился?

– Так, да?! Лучше бы ты не женился! Нашла бы себе мужа получше! – и глубоко оскорблённая мать Исмаила убежала в спальню.

– Ну вот, обиделась, – удручённо произнёс глава семьи. – А ты что, прямо очень хочешь на этой… девушке жениться?

– Она мне самый дорогой человек на свете, – почти честно ответил Исмаил.

– Ну, ладно. Надо маму успокоить.

– Не подыхай, ослик, придёт весна, вырастет трава, – сказала бабушка, хранительница неистощимого запаса народных мудростей. – Пойду, поговорю с ней.

И она пошла к дочери, а мужчины остались стоять за дверью, словно спутники сказочного богатыря, которые не посмели войти в логово чудовища и теперь у входа в пещеру прислушиваются к звукам сражения.

В ходе переговоров бабушке удалось добиться результата даже более удовлетворительного, чем Исмаил ожидал: мать согласилась не препятствовать бракосочетанию, но знакомиться с невестой сына наотрез отказалась, кроме того, настояла на том, чтобы и остальные домочадцы не пытались с ней сдружиться. Исмаилу только этого и надо было.

– И пусть идут квартиру снимают где хотят! – крикнула она вслед выходящей бабушке.

– Вот так. А на тебя она теперь обижена, – сказала бабушка своему тестю. Тот обречённо опустил голову.

Обрадованный Исмаил позвонил Нюсики и сообщил, что теперь она может взять кредит в банке, а сам сел составлять список всех друзей и знакомых, которых можно было пригласить на свадьбу.

Несколько дней спустя они трое снова собрались у Нюсики дома, чтобы всё распланировать. Нюсики похвасталась выданным кредитом. Она вообще обожала брать кредиты на всё подряд: они казались ей непременным атрибутом жизни любого серьёзного, делового человека.

– Надо найти самый дешёвый шадлыг, – со знанием дела сказал Исмаил. Им пришлось обзвонить около сотни домов торжеств в Баку и его окрестностях, и, в конце концов, они нашли то, что искали: ресторан Эрида (хозяину понравилось звучание имени, но он понятия не имел о его происхождении. Хотя, если подумать, не так уж и нелогично дать месту, где связывают себя узами два таких малосовместимых существа, как мужчина и женщина, имя богини раздора и хаоса). Двадцать манатов за место на одного гостя, никакого спиртного, никакой рыбы, из закусок только сыр, колбаса, старые салаты да сырые овощи. На ближайшее доступное число они заказали зал, вмещающий пятьсот человек. Администратор ресторана, должно быть, удивился, что жених с невестой даже не изъявили желание посмотреть зал и получше ознакомиться с меню.