Сноггл - [3]
— Ну и что же такое здесь происходит?
Как старший, Джеймс ответил за всех:
— Извини, дедушка, что мы тебе помешали.
— Это все я, — добавил Робин. Если дело не касалось его космических кораблей и галактик, он бывал обычно вполне разумным и добросердечным мальчиком.
— Да, все мы хороши, — объявила Пег, хотя, по правде говоря, не считала себя в чем-то неправой.
Но виноватых никто не искал.
— Нет, нет, вы мне не мешали. Я спустился кое о чем спросить. Видите ли, вместо того, чтобы работать над Уильямом Питтом Старшим и герцогом Ньюкаслом, я уставился в окно, есть у меня такая дурная привычка. И вдруг я услышал довольно странный звук и увидел любопытную вспышку света…
— Получил, Джеймс! — почти завизжал Робин.
— Просто так кончалась гроза, разве нет? Дедушка?
— Нет, не думаю, Джеймс. Было нечто совсем иное. — Дедушка вынул трубку изо рта и уставился на нее так, будто она может вот-вот преобразиться во что-нибудь еще. А потом медленно добавил: — Совершенно иное.
— Именно-именно, — подхватила Пег, которая не любила оставаться в стороне.
— Хорошо, дедушка, — не стал спорить Джеймс. — Но Робин-то опять о своих тарелках и космических кораблях талдычит.
— А дальше, — возмутилась Пег, — пойдет о миллионах и миллионах звезд, и биллионах и биллионах миль космического пространства, и прочее и прочее, а ведь знает, что я терпеть этого не могу!
Дедушка слегка ей улыбнулся:
— Я тоже не слишком люблю. Всегда начинаю чувствовать себя неуютно. Но Робин полностью принадлежит к космической эре, видимо, потому что он самый младший у нас. Тебе слово, Робин!
— Хорошо и спасибо, дедушка. Так вот, разве ты вчера не согласился, что еще до того, как на Земле стало так много людей, сюда мог прилетать космический корабль? Ты согласился ведь, да? — и он вопросительно посмотрел на деда.
Как пожилой человек и опытный профессор, на вопрос такого рода дедушка предпочел ответить весьма обтекаемо:
— Я лишь сказал, что полностью этого исключить нельзя, хотя преимущественное число доводов — против. Огромные расстояния и тому подобное. Кроме того, имеется еще одно немаловажное обстоятельство, которое я хотел бы отметить. Если на какой-нибудь планете живут существа достаточно развитые, чтобы нанести нам визит, то у них должно хватить ума, чтобы понять: мы этого не стóим.
Пег взглянула на него с упреком:
— Так уж и не стóим, дедушка?
— Как старый историк, полагаю, не стóим. Если бы те высокоразвитые создания предоставили мне решать, я посоветовал бы им держаться от нас подальше.
— Получил, Робин, — вставил Джеймс.
Робин сдаваться не намеревался:
— Но они могли приземлиться случайно, перезаправиться, например, или, скажем, передать домой сведения о земной коре, как мы передаем о Венере или Марсе, только у них возможностей больше…
— Робин, умоляю, — закричала Пег, — не начинай! Дедушка, скажи ему, а то он опять пустится плести рассказы про пришельцев с восьмью глазами и бесчисленным количеством, как их там, щупальцев. Они скоро мне по ночам станут сниться!
Дед выколачивал трубку, что он частенько проделывал, и при этом ему удалось постучать так, что мальчики воздержались от спора.
— Нет, мы не потерпим никаких чудовищ, Пег. Я тоже не расположен принимать твой корабль, Робин. Однако я не могу отделаться от ощущения, что произошло нечто весьма странное, совершенно исключительное, причем здесь, поблизости. Поскольку я был наверху, я ощутил это явственнее, чем вы.
Робин превратился в слух:
— Конечно же, дед. Что же ты видел?
Чтобы ответить на этот вопрос, дедушке пришлось тщательно подбирать слова. И он удачно воспользовался своей трубкой.
— Ничего определенного, — пф-пф-пфф, — вспышка, я бы сказал, сине-зеленого цвета, — пф-пф, — и было впечатление, будто что-то, чего я не смог рассмотреть, упало на землю, — пф-пф, — и некоторое время светилось, а потом погасло.
— Космический корабль! — объявил Робин так, как если бы тот собирался влететь в комнату.
— Бесспорно, я мог обмануться, — сказал дед, обращаясь к нему. — Мы постоянно обманываемся. И даже история большей частью самообман.
Пег, ближе всех стоявшая к кухне, услышала стук в заднюю дверь и выскользнула, чтобы открыть.
— А, здрасте, — сказала она без энтузиазма.
— Привет! — ответила миссис Бинг-Бёрчелл и без приглашения вошла, отстранив Пег.
Она принадлежала к типу крупных, ширококостных, крикливых женщин, и Пег и мальчики одинаково недолюбливали ее.
— Добрый день! Я — миссис Бинг-Бёрчелл.
— Наш дедушка — профессор Хупер, — сказала Пег.
Дед встал.
— Очень приятно, миссис Бёрчелл.
— Нет, нет. Бинг-Бёрчелл, — прокричала она, — через черточку!
— Прошу прощения, — извинился дед. — Я вечно не в ладах с черточками. Чем могу…
— Мне пришлось обходить кругом к этой двери, потому что я не смогла добиться, чтобы мне открыли с парадного входа, — пожаловалась миссис Бинг-Бёрчелл еще громче.
Если она рассчитывала, что деда это сколько-нибудь огорчит, она ошиблась.
Тот ответил довольно бодро:
— Боюсь, что звонок испорчен, а мы все были здесь. Мой сын и невестка за границей, а меня оставили тут ответственным, если можно так выразиться.
— Похоже, у вас и телефон сломан, потому что сначала я попыталась дозвониться — только без толку. — И она грозно воззрилась на дедушку.
