Снимая маску. Автобиография короля мюзиклов Эндрю Ллойд Уэббера - [50]

12 «Иисус Христос – суперзвезда» знакомится с Робертом Стигвудом

О том, что Сефтон Майерс серьезно болен, я узнал за три дня до релиза альбома. Это стало шоком, но, оглядываясь назад, я понимаю, что что-то очевидно было не так задолго до известия. Он отменял встречи, о которых я просил, чтобы обсудить то, что рассказал мне Боб Кингстон о театре и музыкальном издании. Однажды днем я тщетно ждал его в кабинете и заметил на столе неподписанное письмо. Оно было озаглавлено «Эндрю Ллойд Уэббер/ Тим Райс/ New Ventures Theatrical Management Ltd» (имя его холдинговой компании). Это был ответ на официальное письмо его банковского менеджера, в котором говорилось, что он расторгнет контракт и рассчитает нас с Тимом, если «Суперзвезда» провалится. Я думал, рассказать ли Тиму, но решил, что не буду. Итак, все зависело от альбома, и первые знаки не были обнадеживающими.

Брайан Бролли как ошпаренный носился с обложкой альбома. Он заказал конверт, который должен был открываться в виде звезды и продемонстрировал нам кучу ужасных детских рисунков Иисуса. К несчастью, края звезды были сделаны и очень тонкого картона, который здорово ранил пальцы. Возможно, кто-то и мог подумать, что залитые кровью копии альбома «Иисус Христос – суперзвезда» – это слишком далеко зашедший маркетинговый ход. Довольно быстро мы отказались от экстравагантной упаковки, заменив ее обычными конвертами. Мы лично послали копию Дереку Джевеллу, критику из Sunday Times, чья рецензия на «Иосифа» дала старт нашей карьере. Не знаю, что там конверт сделал с его пальцами, но в следующем выпуске газеты он объявил, что «Суперзвезду» ждет тяжелая судьба, потому что она «окажется меж двух огней»: людьми, оскорбленными рок-явлением Иисуса, и фанатами рок-музыки, которые посчитают сюжет недостаточно крутым.

В действительности альбом был встречен огромной дозой британского безразличия, даже снисходительности. Было несколько хороших отзывов, но, поскольку в записи не участвовали знаменитости, сомневаюсь, что кто-либо из ведущих критиков дослушал альбом до конца. До того, как у меня появилось достаточно времени для переживаний, нам сказали готовиться к двухнедельной поездке в Америку. MCA США решили устроить премьеры альбома в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Торонто. Они должны были проходить в небольших церквях, что, как я считал, предполагало, что реакция американской аудитории будет такой же прохладной. Дэвид Ланд сказал, что американская компания хотя бы механически занималась раскруткой, так что нам нужно было улыбаться и делать все возможное. Два билета первого класса Trans World Airlines мы поменяли на Air India, потому что я подумал, что еда индийской авиакомпании будет намного интереснее. Сидя над луковым бхаджи, я раздумывал, может ли New Ventures Theatrical Management Ltd распрощаться с нами под Рождество.

РАЗМЕР ПОСЛАННОГО ЗА НАМИ ЛИМУЗИНА был первым намеком на то, что MCA Records предчувствуют что-то. Нас встречали два топ-менеджера и энергичный журналист Барри Киттлсон. Именно сидя в длиннющем монстре, мы впервые увидели американскую упаковку альбома. Это была обычная коричневая «оперная» коробка, украшенная простым логотипом и парой золотых ангелов, которые как бы образовывали собой круг. Внутри был элегантный прямоугольный буклет со списком исполнителей и словами песен. Я был ошеломлен. Обложка не могла быть более не похожей на убийцу пальцев, созданного дома. Я и представить не мог, что эти ангелы, станут первым мега-логотипом в истории музыкального театра. Затем мы разместились в уже несуществующем отеле Drake. Может, это и была угасающая гранд дама Манхэттена, но я никогда раньше не останавливался в таких местах.

Менеджеры, которые нас встречали, оказались Диком Бродериком, главой нью-йоркского отделения MCA, и парнем, который должен был стать нашим наставником – Эллисом Нассуром, который вел колонку о недвижимости в New York Times и отдаленно знал великого и ужасного британского театрального критика Клайва Барнса. Мистер Бро-дерик заработал на нашей истории с «Суперзвездой», написав книгу, в которой утверждалось, что я – алкоголик. Мне не в чем винить его. По прибытии нам сказали, что мы можем заказывать все, что нам хочется. Мой глаз упал на винную карту отеля. Скажите мне, что должен делать молодой парень, если гостиничный сервис предлагает лучший выбор красного бургундского 1945 года, и за него не надо платить? Большая часть этого вина была непригодна для употребления и отправилась прямиком в унитаз, потому что в Drake не умели хранить вино. Но все это не было очевидным для мистера Бродерика, когда его офис получил наш счет.

Барри Киттлсон пообещал утром ввести нас в курс дела, а пока предложил нам папку с выборками ранних обзоров и комментариев прессы. Они были умопомрачительными. Больше всего меня поразило, что журнал Time во всю восхвалял музыку. Я позвонил Саре, чья мать была не особо рада слышать меня, так как я забыл, что в Лондоне был час ночи.

Следующие несколько дней прошли как в тумане. Нью-йоркская премьера хоть и проходила в небольшой церкви, но пресс-конференция после нее привлекла целый взвод критиков и журналистов из далеко не второсортных изданий. Я был в ужасе, поэтому Тим отвечал на большинство вопросов. Когда его очередная подружка по имени Сара Беннет-Леви появилась в городе, я решил, что с меня хватит, и окопался в номере, где строчил любовные письма своей Саре. Мы успели записать ответы на заранее придуманные вопросы, так что американские радиоведущие могли выдавать запись за интервью, подставляя свои собственные реплики вроде: «Считаете ли вы, что Иисус Христос действительно был тем, кем его считали?» или «Если бы Иисус вернулся на Землю, у него был бы цветочный венок в волосах?».