Снимаем порно - [49]

— Ты имеешь в виду, как цыпочки?

Борис с любопытством изучал его.

— Нет, приятель, я имею в виду, что здесь нам предоставили возможность и ответственность разложить все по полочкам, и мы просто не в праве этим пренебречь. Я не собираюсь упускать некоторые аспекты эротики только потому, что мне не пришлось лично в них вникнуть.

— Да? — фыркнул Тони, — о'кей, почему тогда мы не сняли откровенного садомазохизма? Поджаривание сосков, вырывание клитора, такого рода вещи… Или как насчет копрофилии? Как насчет этого, Б.? Мы доверим пристальному кинематографическому рассмотрению поедание дерьма. Существуют определенные категории людей, которые утверждают, что это великолепнейшая вещь.

Борис склонил голову набок, улыбаясь с прищуренными глазами, изображая Эдварда Г. Роббинса:

— Мне нравится, как ты занимаешься ребячеством, как бы тебе теперь понравилось повоевать за деньги?

Тони выпил, покачав головой с неподдельным унынием.

— Я, правда, не знаю, дружище… Вряд ли я смог бы написать хорошую сцену поджаривания сосков или хорошую сцену поедания дерьма… Не уверен, что смог бы написать сцену с трахающимися голубыми… хорошую сцену, какую в состоянии написать Жене[27].

Борис обдумал это, поглощенный мыслями, тихо водя тонким концом фломастера взад и вперед по странице, медленно уничтожая то, что нарисовал.

— Ты когда-нибудь имел хоть какой-нибудь гомосексуальный опыт?

Тони состроил гримасу, покачав головой.

— Нет, дружище… Ничего подобного, с тех пор как мне было лет 11 или 12.

— Что тогда случилось?

— Случилось? Ну, мы просто дурачились с нашими членами, вот и все… у нас была эрекция, а потом мы… Не могу вспомнить, что мы делали… — Он нахмурился, пытаясь вспомнить, затем вздохнул, — о, да, теперь припоминаю… ну, что мы обычно делали — мой друг и я… Джейсон, его звали… Джейсон Эдвардс. Мы были в домике из прутьев, который сами построили и вместе там дрочили… своего рода соревнование, например, кто кончит первым или больше… или дальше… Это было лучше всего. Мы остановились именно на этом, как в состязании плевками. И, пойми, он был примерно на шесть месяцев старше меня, или в любом случае более просвещенным, чем я, потому что у него была сестра, ей было 15, и он вытащил диаграммы из ее коробочки с «Тампаксами», рисунки «Тампакса», вталкиваемого во влагалище одним пальцем. Он показал их мне и сказал: «Послушай, это то, куда ты вкладываешь свою штуку, прямо сюда». Фантастика! На этих рисунках, диаграммах, дающих все в разрезе сбоку — матку, лоно, трубы и все такое — художник в силу какой-то странной причины изобразил изумительно круглую, нахальную, провокационную, прямо как у Джейн Фонды[28], задницу! Вот как у нас появилась мысль… идея заднего прохода — его и моего — как своего рода возможного заместителя влагалища… Или, по крайней мере, для онанизма, которым мы в тот момент занимались. В любом случае мы пару раз попробовали — но это не особенно меня захватило… Я даже не помню, кончал ли я… Меня тогда больше тянуло наблюдать, как раздевается его сестра. Мы смотрели на нее через окно ванной, она стояла перед зеркалом и массировала свои груди, и это было очень захватывающе… И я начал представлять ее, когда дрочил… мой первый образ при онанизме… помимо диаграммы девушки из «Тампакса», которая на самом деле не в счет, потому что у нее не было лица… не было даже головы и плеч, черт возьми! И ног! Абсурд. Дело в том, что когда я пару раз трахал Джейсона в задницу, я представлял себе, что трахаю его сестру. — Он поднял взгляд на Бориса и сухо хихикнул, как будто сознавая, что, возможно, воспринимал себя слишком серьезно. — Очень здоровое воображение, а, доктор? Ничего из твоего пресловутого «гомика-уесоса» в такого рода взаимоотношениях, верно?

Борис улыбнулся и сказал с интонациями доктора Стрэнджлава[29]:

— Их бин правда, что ты мне рассказать абсолютную правду? Никакого сосания?

— Нет, — Тони печально покачал головой, — вот как было дело.

— Довольно тепличное существование… для того, кто надеется завоевать неуловимые чувства… страны… надежды легендарного «Обывателя».

— Дело в том, что у меня хорошее воображение… вникаешь? И все, что я пытаюсь сказать об использовании эпизода с голубыми в фильме, состоит в том, что нам придется, в конце концов, использовать какие-нибудь женские прелести… или, скорее, прелести парней, близкие к женским. Если ты попытаешься романтизировать трахание в задницу молоденького, гибкого, с гладкой кожей мальчика, тогда то, о чем на самом деле будет идти речь, будет траханием девочки. Верно?

— В задницу?

— О, черт… в задницу, в передок, в ладошку — в любое место… но это по-прежнему будет девочка… мягкая, теплая, свернувшаяся калачиком, с гладкой кожей цыпочка — а не какая-то костлявая, волосатая задница.

Борис задумчиво кивнул.

— Я только хотел как следует встряхнуть эту идею, прежде чем мы ее выбросим на свалку… Рассмотреть со всех сторон, загнать ее на кол и подождать, не будет ли кто-нибудь ее приветствовать…

— Или, — добавил Тони, — как бы выразился великий С. К. Крейссман: «Немного поколотить ее и посмотреть, получим ли мы какой-нибудь гешефт».