Снежный шар - [20]

Я все еще стою за спиной госпожи Ча Соль, и Ко Мэрён хватает меня за руку.

– Ладно, довольно хвастаться, как вам благодаря моей внучке удалось наступить на пятки собственному деду. – Притянув меня к себе, она начинает нежно оглаживать мои пылающие щеки. – Прости, дорогая, бабуля тебя шлепнула сгоряча.

Эта неожиданная перемена в ее поведении заставляет все мое тело напрячься: видно, я слишком расстроилась из-за всего, что тут случилось.

Ее рука мягко хлопает меня по спине. Отстранившись, я решительно смотрю ей в глаза:

– Вы и с Хэри себя так вели – то ударите, то пожалеете?

Ее рука на моей спине на мгновение замирает. Я чувствую, что она едва сдерживается, чтобы снова меня не ударить. Но вместо этого, наклонив голову вбок, она смотрит на меня с широкой улыбкой.

– Конечно! Если хочешь остаться в Сноуболе, нужно уметь проявлять характер. – Улыбка становится многозначительной. – Не смей себя так вести, когда нас кто-либо видит. Ведь всем известно, что мы с тобой очень близкие друзья.

Я знаю, что до того, как Хэри выбрали ведущей прогноза погоды, она мечтала заниматься бизнесом по продаже одежды и хотела унаследовать бабушкин магазин деловых костюмов. Это все, что мне известно об их отношениях. По крайней мере, все, что я могла узнать из сериала.

Напомнив себе о цели своего приезда, я произношу чуть слышно:

– Я все поняла. Извините.

– Чего это ты вздумала с бабушкой на «вы» разговаривать?

Ничего не ответив, я бессильно киваю, а Ко Мэрён хватает меня за руку:

– Ну что ж, раз так, давайте скорее начнем готовиться!

Как новая ведущая прогноза погоды, Хэри приглашена сегодня на рождественскую вечеринку, которую устраивает «Ли Бон Медиа Групп».

«Ли Бон Медиа Групп»

В гостевой ванной, которую показала мне Ча Соль, я со всех сторон внимательно осматриваю лейку душа: оказывается, в Сноуболе на нее не устанавливают таймер. У нас дома горячая вода идет только после того, как бросишь в специальное отверстие монетку, а здесь она льется без ограничений. Тем не менее, опасаясь по привычке, как бы вода не закончилась, я моюсь очень быстро. Но, выключив воду, понимаю, что хочу побыть здесь еще, поэтому снова включаю душ и еще долго, закрыв глаза, наслаждаюсь горячими струями воды. Я впервые в своей жизни принимаю душ спокойно и не торопясь, и он чудесным образом бодрит меня, без следа смывая усталость бессонной ночи.

В шкафчике, стоящем в ванной, чего только нет. Я достаю из него полотенце, такое мягкое и теплое, и некоторое время стою, уткнувшись в него лицом, чувствуя, как в теле исчезает напряжение.

Надеваю белье и шелковый халат, который дала мне госпожа Ча, и выхожу в гардеробную. У всех, кто живет в Сноуболе, есть гардеробная комната, где они хранят свою одежду и украшения. В зависимости от профессии или степени известности актера размеры таких комнат могут немного различаться. Само собой, в домах за пределами Сноубола тоже есть отдельное место для хранения одежды. Мы его называем чуланом. Правда, в нашем мире никому не придет в голову провести туда отопление, так что чулан скорее смахивает на погреб.

Гардеробная комната госпожи Ча огромная, она больше не только всего нашего дома, но и гаража, который я видела накануне. Войдя, я замечаю Ко Санхи – маму Хэри, сидящую поодаль у туалетного столика. В отличие от Ко Мэрён, она не пытается изобразить на лице радость от встречи со мной. Еще в самолете я узнала, что это Ко Санхи первой обнаружила тело своей дочери. Она смотрит на меня с напряжением, словно перед ней призрак. Я вижу лицо этой женщины, и у меня не хватает духу так запросто назвать ее мамой. Смущаясь и запинаясь, я бормочу:

– З-з-з… Здравствуйте.

Ко Мэрён, в этот момент входящая в комнату, шутливо грозит мне:

– Хэри, если кто увидит, решит, что ты нам чужая. Кто так с мамой здоровается?

Она ставит на край столика с разложенной на нем всевозможной косметикой поднос с сэндвичами и апельсиновым соком.

– Ой, простите! – лепечу я.

Мягко надавив на мое плечо, Ко Мэрён заставляет меня сесть в кресло у зеркала и многозначительно глядит в глаза моему отражению:

– Ты сказала простите?

– Ой, то есть прости! Я буду следить за собой.

В зеркале отражается ее довольная улыбка.

– Так-то, моя девочка.

По-прежнему молча Ко Санхи берет какое-то средство и начинает наносить его мне на лицо. Средство прозрачное и довольно вязкое, но я не знаю, как оно называется.

В это время Ко Мэрён подносит к моему рту сэндвич.

– Хэри, малышка, ты ведь, поди, проголодалась? На вот, поешь.

Она почти тычет сэндвичем мне в губы, так что мне поневоле приходится открыть рот. Как только еда касается языка, рот тут же переполняется жидкой слюной. Слюна брызжет во все стороны, и я быстро зажмуриваюсь. Заметив это, Ко Мэрён счастливо смеется:

– И правда, разве найдешь что-то вкусней бабушкиных бутербродов с лососем.

Лосось, который я пробую впервые в жизни, свежие овощи и мягкий хлеб имеют удивительный вкус. Пока Ко Санхи продолжает понемногу наносить на мое лицо различные средства, отличающиеся друг от друга цветом и консистенцией, я увлеченно поглощаю бутерброд. Если подумать, у меня со вчерашнего вечера даже маковой росинки не было во рту, если не считать пары глотков шампанского.