Снежный пожар - [26]

Я снова ощутила в ее словах отзвук враждебности и боли. Адрия между тем что-то обдумывала и неожиданно спросила:

— Хотите пойти с нами?

— Я бы с удовольствием, — ответила я, осознавая, что маятник ее отношения ко мне снова качнулся в благоприятную сторону. — Но я неважно хожу на лыжах, поэтому будет лучше, если ты сначала поговоришь с папой.

— Он скажет, что я поступила правильно. Он разрешает делать все, о чем я его попрошу. — В этом утверждении прозвучала горькая нота; Адрия, по-видимому, давала мне понять: отец балует ее не потому, что любит.

— Тогда мне только остается надеятся, что все твои просьбы разумны, — сказала я.

Она шла рядом со мной, загребая снег ботинками и изредка вскидывая голову, чтобы посмотреть, как я воспринимаю ее слова.

— Мой папа и Шен очень обо мне беспокоятся, — Эта фраза прозвучала в ее устах достаточно самодовольно.

— Везет тебе! — воскликнула я, попытавшись сыграть на ее сочувствии. — Вот обо мне сейчас совершенно некому побеспокоиться.

Она бросила на меня еще один испытующий взгляд.

— Ну да, вы говорили… вы сказали, что ваша мама умерла, когда вам было четырнадцать лет. Но разве у вас не остался папа… или кто-нибудь?

— Мой папа умер, когда я была совсем маленькой. И тут тебе повезло. Ты живешь с отцом, и у тебя есть любящая тетя.

Я сразу почувствовала, что говорить этого не следовало. Девочка снова отдалилась от меня, спряталась в свою скорлупу. С одной стороны, она, по-видимому, настороженно воспринимала любовь Шен, с другой — прекрасно понимала, что отец испытывает по отношению к ней двойственные чувства.

— Ты знаешь, он ведь действительно тебя любит, — мягко сказала я.

Она ответила с трогательной мудростью, неожиданной для девочки ее возраста.

— Я думаю, это правда. Но когда он смотрит на меня, он думает о… о том, что я сделала с Марго. И тогда он меня ненавидит.

— Я так не думаю. И не верю тебе, когда ты говоришь, что толкнула кресло Марго.

В ее глазах на миг загорелся огонек надежды и снова погас.

— Вы просто многого не знаете. Вас там не было. Вы не представляете, как я тогда на нее разозлилась.

— Ты права: я не знаю. Может быть, когда-нибудь ты мне об этом расскажешь. Ты действительно помнишь момент, когда толкнула кресло?

Взгляд ее огромных голубых глаз стал невидящим.

— Я… мне кажется, что да. Я слышала, она закричала, и…

Она замолчала и стала мотать головой из стороны в сторону, как маленький зверек, попавший в ловушку. Я тоже чувствовала, что попала в западню, я была беспомощна, не знала, что делать с ее страхами и с ее самообвинениями. Так же, как не могла справиться с собственными кошмарами и угрызениями совести. Я прекрасно понимала, отчего страдает Адрия.

Солнце скрылось за тучей, и на тропинке, вилявшей меж кустов болиголова, стало довольно темно. Адрия ускорила шаг.

— Быстрее! — с нетерпением воскликнула она. — Ты идешь слишком медленно. Не люблю, когда в лесу становится темно. Я не такая, как Шен.

Я пошла побыстрее, подхватывая эту тему.

— Не такая, как Шен? Что ты имеешь в виду?

— Ах, она совсем другая. Не такая, как все. Она любит лес. Зимой ходит не по тропинкам, а напрямик. Вы знаете историю об Ундине? Шен ее мне читала. Она похожа на эту Ундину. Только она принадлежит лесу, а не воде. Клей называет ее дриадой. Он говорит, что смертные не могут жить с дриадами. Иногда я… я ее боюсь. Я не хочу превратиться в дерево.

— А как относилась к ней твоя мама?

— Моя мама вообще никогда о ней не думала. Кроме тех случаев, когда Шен ей чем-нибудь досаждала.

— Как это странно, — удивилась я. — Я имею в виду: странно жить с кем-нибудь в одном доме и никогда о нем не думать. Не верится, что такое возможно.

— Потому, что вы не знали Марго. — Голос зазвучал жестко. — Когда я была маленькой, она, мне кажется, думала в основном о моем папе, посещала все эти роскошные места и носила красивые платья. Мой папа богат, хотя и не так, как Шен. Но после того как Марго была искалечена в автомобильной катастрофе, она уже не думала ни о ком, только о себе. Даже Шен это говорит. И конечно, о том, чтобы свести счеты с моим отцом.

Эти мысли показались мне слишком зрелыми и печальными для восьмилетней девочки.

— Ты действительно веришь, что все так и было? — спросила я.

Адрия шла рядом со мной, загребая ногами снег. Спустя некоторое время она покачала головой.

— Нет. Марго думала еще и обо мне. Я это точно знаю. Но тогда она рассердилась на меня не так уж сильно — не то, что теперь.

Наступила моя очередь бросить взгляд на девочку. Она спокойно смотрела вперед, не ожидая моего ответа. Она словно бы разговаривала сама с собой.

— Теперь она, конечно, разозлилась. Ведь она знает, что я сделала.

— Если она знает, Адрия… ну, если какая-то сила знает… то она тебя уже простила. Думаю, тебе не стоит об этом беспокоиться.

Теперь в ее голосе зазвучала нотка какого-то исступления:

— Шен говорит, что люди могут возвращаться, ну, вы знаете. Особенно те, кто умер насильственной смертью. Шен видела того нашего предка, который выбросился из башни Грейстоунза. Она несколько раз встречала его на башенной лестнице. И она говорит, что Циннабар…

Она осеклась, словно поняла, что сказала слишком много, и поспешила вперед, отстраняясь от меня, как будто я представляла для нее какую-то опасность.