Снежный поход - [4]
— Да, на простом экзамене в худшем случае сам провалишься, — подтвердил Козлов, — а здесь…
Невдалеке от железной дороги показался поселок. «Должно быть, это и есть Невер», — решили товарищи.
Колеса вагона начали реже отбивать дробь, поезд заметно уменьшил скорость.
— Ну, товарищи, подъезжаем, — сказал Козлов. — Через несколько минут наше неясное положение прояснится. Все станет на свое место. Появятся дела, люди, заботы. А экзамен мы выдержим во что бы то ни стало. Так, товарищи, а?
— Так, обязательно выдержим! — ответили Дудко и Складчиков.
Заводские друзья крепко пожали друг другу руки.
— А теперь держитесь крепче, товарищи! — продолжал Козлов. — Заводской народ в помощь приехал — давайте уж держать марку.
Близ вагонов, внимательно всматриваясь в выходящих людей, стояло двое. Один — высокий, широкоплечий, смуглый; второй — совсем юноша, тонкий, стройный, улыбающийся.
Кроме трех челябинцев, никто не выходил с чемоданами на этой станции.
Встречавшие переглянулись и подошли к группе Козлова.
— Простите, пожалуйста, вы не из Челябинска? — спросил старший.
— Из Челябинска, — подтвердил Козлов.
— Инженер и механики?
— Да.
— Ну, так вас-то мы и ждем! — радостно воскликнул старший. — Я начальник экспедиции Абрамов. Мой спутник — Саша Белоусов, шофер. Давайте знакомиться. Абрамов говорил не спеша, улыбаясь, а сам внимательно присматривался к новым знакомым.
— В телеграмме немного напутано, и мы с Белоусовым уже второй раз вас встречать ездим. Первый раз зря прождали — никто с поезда не сошел. А сейчас увидели вас — усомнились немного. Саша Белоусов, тот мне сразу сказал: «Не наши. Наши солидные должны быть, а эти — молодежь». Так ведь, Саша?
— Эк вы, Евгений Ильич, — смутился шофер. — Пойдемте-ка лучше к машине.
В газике, сидя рядом с шофером, Абрамов расспрашивал гостей о поездке, интересовался Челябинском, в котором, как оказалось, он бывал в двадцать пятом году, спрашивал о заводе.
Машина быстро приближалась к поселку. Сопки и покрытые лесом горы со всех сторон подступали к деревянным, занесенным снегом домам, придавая панораме суровый, неприветливый вид.
Машина качнулась, подпрыгнула, пробираясь через канаву, и остановилась.
— Приехали.
У домика, к которому Абрамов привел прибывших, толпились люди. Большинство — высокие, крепкие. Многие — с широкими, густыми бородами-лопатами.
— Евгению Ильичу! — здоровались они с Абрамовым, с любопытством оглядывая вновь прибывших.
— Здравствуйте, товарищи. Знакомьтесь. Инженер и механики из Челябинска. А это, — рекомендовал Абрамов собравшихся, — трактористы, плотники, кузнецы — в общем участники похода.
Словно испытывая прибывших, трактористы, здороваясь, крепко сжимали им руки. Некоторые после мощного пожатия Дудко, отойдя в сторону, потряхивали кистью руки и, раздвигая слипшиеся пальцы, добродушно и восхищенно крякали: «Мужик правильный, здоровый, чертяка!»
— Ребята ничего… инженер что-то больно молод, не наломал бы дров, — донеслась через приоткрытую дверь реплика одного из встречавших.
Абрамов услышал ее, поглядел на Козлова и рассмеялся.
— Вот видите, и эти словно сговорились с Белоусовым. Бороду бы вам да годков хоть с десяток добавить, тогда бы полностью ко двору пришлись. Ведь того и не знают, какую школу наша молодежь уже прошла, какой опыт имеет.
— Вам, кстати, если не секрет, по сколько лет исполнилось, товарищи?
Козлов улыбнулся.
— Какой же секрет? Мы не девицы. Самому старшему из нас, — Козлов указал на себя, — двадцать пять лет. Дудко и Складчикову — по 23.
— Так, так… — говорил Абрамов, — молодежь, а за каких-нибудь два с половиной года уже больше 50 тысяч тракторов выпустила. 50 тысяч! Ведь это… помните, Ленин говорил: если б мы могли дать деревне 100 тысяч тракторов, середняк сказал бы: «Я за коммунию». А ваш один завод уже дал стране 50 тысяч. Да каких тракторов! Ведь слава о «Сталинцах» везде гремит — выносливая, мощная, безотказная машина.
Абрамов с таким неподдельным восхищением посмотрел на заводских товарищей, что им даже стало не по себе. Дудко шумно вздохнул, Складчиков покрутил головой и, стараясь сохранить невозмутимый вид, начал шарить в карманах, словно что-то разыскивая.
— Будем надеяться, что ваши «Сталинцы» и нас не подведут в пути, а, Василий Сергеевич? — лукаво улыбнувшись, поинтересовался Абрамов.
— Будем надеяться! — неловко ответил инженер.
Абрамов испытующе смотрел на него. «Глупее трудно ответить!» — подумал Козлов.
— Затем мы и приехали сюда, — сказал он, — чтоб «Сталинцы» не подвели. Все, что сможем, — сделаем.
— Вот и хорошо! — одобрил Абрамов и только сейчас заметил, что приехавшие все еще не разделись и сидят на табуретках, неловко поглядывая на чернеющие возле валенок лужицы оттаявшего снега.
— Что ж это я! — спохватился начальник. — Соловья-то баснями не кормят. А я завел разговорчики. Ну и ну! Раздевайтесь, товарищи, и чувствуйте себя не в гостях, а дома. Баньку мы вам несколько позже истопим, а пока…
— Паша, — обратился он к девушке, наводившей порядок в комнате. — Поухаживай, пожалуйста, за заводскими. Не осрами уж Сибирь, пожалуйста… Дочь хозяина этого дома, с нами в поход просится. Не знаю, брать ли? Больно худенькая, еще, чего доброго, из шубы вывалится…
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.