Снежный Горький и много воды - [4]

Да, Сереженька, не знаком ты с классиками, подумал я, обратив внимание на его слова о зеркале революции. Продолжай, а мы послушаем.

— Алексей Максимович Горький был нашим Пушкиным, певцом новой жизни, поэтом нашего пути. Он всегда давал отпор клеветникам советского строя, был верным другом и соратником нашего вождя Иосифа Виссарионовича Сталина.

На словах о Сталине Шумов остановился. Скорее всего, на его языке тоже вертелось "ура", но он вовремя опомнился, памятуя о конфузе, только что произошедшем с его начальником.

— Так вот, товарищи, никакие вражеские агенты, диверсанты и наймиты Запада не смогут нас запугать. Мы будем продолжать дело, начатое Горьким под руководством нашего вождя товарища Сталина и родной партии!

Снова напрашивалось неуместное "ура", но опытный пиарщик смог удержаться от этой ошибки. Но другой оговорки он все же не избежал. Дело, как известно, было начато Лениным, а не Горьким. Человек в мундире не мог этого не заметить, о чем красноречиво свидетельствовал взгляд, брошенный исподлобья на Шумова. Наконец незнакомец заговорил сам.

— Товарищи, как тут было верно подмечено предыдущими ораторами, мы не можем допустить паники и пораженчества в наших рядах. Враг силен, враг не дремлет, враг хитер, он находится среди нас. Это говорит о том, что каждый гражданин должен проявлять постоянную и неподдельную бдительность. Выявление шпионов, вредителей и врагов народа — священный долг каждого. Спросите себя: "А что я сделал для Родины?". Попытайтесь найти ответ. А если нет ответа, то еще не поздно исправить такое положение. Внимательно глядите по сторонам, лазутчик и диверсант может оказаться совсем рядом. Он может притворяться вашим другом, коллегой. Он может притворяться честным советским гражданином. Наша цель — разоблачить притворство. А теперь, товарищи, прозвучит заявление товарища Сталина, прошу обратить внимание на экран.

Шумов нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и на широкоформатном мониторе появилась заставка правительственных новостей. Субтитры сообщали, что нас ожидает прямая трансляция из Кремля. Сталин смотрел прямо на нас. Вначале я почувствовал страх, который затем сменился благоговением. Нет, ощущение ужаса оставалось, но это было больше похоже на дрожь перед экзаменом или азарт спортсмена-экстремала. Адреналина в крови становилось все больше.

Естественно, напрашивались ассоциации с Оруэллом. Старший Брат внушал к себе уважение и уверенность в своей правоте. Сталин начал не торопясь.

"Объединенный центр право-троцкистской организации долгое время пытался уговорить Горького присоединиться к заговору и оторвать его от партии и народа, склонить его на путь предательства. Враги народа зря надеялись на быстрый успех. Ни запугивания, ни попытки подкупа ни к чему не привели. Горький по-прежнему оставался верен партии и народу и являлся горячим сторонником и защитником линии ВКП(б). Желающие свергнуть советский строй заговорщики знали, что Горький непременно поднимет свой голос против них, обрушит на мятежников силу своего слова. Поэтому объединенный центр, уверившись в несбыточности отрыва Горького от партии и народа, принял решение о его устранении.

Опасность переворота еще не окончательно преодолена. В связи с этим ЦК ВКП(б) считает необходимым информировать о фактах террористической деятельности троцкистов и зиновьевцев.

Главным условием объединения этих контрреволюционных групп было обоюдное признание террора в отношении руководителей партии и правительства как средства захвата власти.

Таким образом, неопровержимым фактом является то, что троцкисты и зиновьевцы прибегают к методам, которые до сих пор использовали недобитые остатки белогвардейщины, организованные в террористические группы.

ЦК ВКП(б) считает необходимым довести до сведения всех партийных организаций о фактах террористической деятельности троцкистов и зиновьевцев и еще раз обратить внимание всех партийцев на борьбу со злейшими врагами нашей партии и рабочего класса, приковать внимание к задачам всемерного роста большевистской революционной бдительности.

Неотъемлемым качеством каждого большевика в настоящих условиях должно быть умение распознавать врага партии, как бы хорошо он ни был замаскирован".

Передача закончилась. Экран погас. В зале воцарилась тишина. Эйфория единства со Старшим Братом моментально исчезла, адреналин из крови испарился полностью. Я был преисполнен чувством тревоги, все остальные, видимо, тоже. Бледные лица, испуганные глаза, молчание…

— Товарищи, может быть, кто-то из вас желает высказаться? — спросил незнакомец в военном мундире и оглядел аудиторию.

Мы продолжали молчать.

— Неужели ни у кого из вас нет своих соображений? — Тут его взор остановился на мне.

Шумов подскочил к нему и что-то прошептал на ухо. Этот никогда не упускал шанс кого-нибудь подставить. Мои опасения подтвердились, подставить он решил именно меня.

— Вот вы, товарищ, что думаете? — таинственный гость уставился прямо мне в глаза своим сверлящим взглядом.

Меня словно пригвоздило к стулу. Такого ужаса я еще никогда не испытывал. Но буквально сразу же во мне взыграло чувство самопожертвования. Слава Богу, что выбор пал на меня, ведь перед тем как податься на заработки в коммерческую фирму, я влачил нищее существование аспиранта исторического факультета. У меня есть кое-какие знания, и в отличие от всех остальных я смогу выкрутиться. По крайней мере, у меня больше шансов сделать это. А тебя, Шумов, я как-нибудь подкараулю в подворотне, но это будет после XX съезда.