Снежный Цветок и заветный веер - [46]

Я услышала, как двигают стол, чтобы перегородить дверной проем. Я покачала головой, кисточки раздвинулись, и я увидела, как свекор и свекровь кладут свадебные одеяла на стол и ставят на груду одеял два связанных друг с другом кубка с вином: один, перевязанный зеленой ниткой, другой — красной.

В переднюю комнату вошел мой муж. Все громко приветствовали его. На этот раз я не пыталась подсматривать. Мне хотелось вести себя во время нашей первой встречи по возможности так, как предписывал обычай. Со своей стороны стола он потянул за красную нитку. Я потянула за зеленую. Затем он запрыгнул на стол, прямо на одеяла, и соскочил в комнату, где была я. Теперь мы были официально женаты.

Что я могла сказать о своем муже в этот первый момент нашей встречи, когда мы стояли рядом друг с другом? По его запаху я могла судить, что он очень хорошо помылся. Посмотрев вниз, я увидела, что свадебные туфли, которые я сшила, красиво выглядят у него на ногах и что свадебные красные брюки точно подходят по длине. Но эта минута прошла, и началась процедура Поздравления и Шумного Веселья в свадебной комнате. В комнату ворвались друзья моего мужа. Они нетвердо держались на ногах и невнятно выговаривали слова, потому что слишком много выпили. Они одарили нас земляными орехами и финиками, чтобы у нас было много детей. Они одарили нас сладостями, чтобы у нас была сладкая жизнь. Но они не отдали мне запеченное в тесте яблоко, как моему мужу. Нет! Они привязали его за нитку и раскачивали перед моим ртом. Они заставили меня подпрыгивать за этим яблоком так, чтобы мне никогда не удавалось достичь цели. И все это время они отпускали шуточки. Ну, вы знаете, какие. «Пусть в эту ночь мой муж будет сильным, как бык», или «Пусть я буду послушна, как овечка», или что «Мои груди похожи на два персика, готовые прорвать ткань жакета», или «Пусть у моего мужа будет столько потомков, сколько зернышек в гранате», или «Если мы используем такую-то позу, у нас точно первым родится сын». Здесь было то же, что и везде — низкосортные разговоры о первой ночи допускались на любой свадьбе. И я подыгрывала им, хотя внутри меня росла паника.

Уже несколько часов я была в Тункоу. Наступил поздний вечер. На улице жители деревни пели, ели, танцевали, веселились. Снова зажглись огни фейерверка, подавшие сигнал всем расходиться по домам. Наконец Мадам Ван закрыла дверь в брачную комнату, и мы с моим мужем остались одни.

Он сказал: «Привет».

Я сказала: «Привет».

«Ты поела?»

«Мне не полагается есть еще два дня».

«У тебя есть земляные орехи и финики. Если ты их поешь, я никому не скажу».

Я отрицательно покачала головой, а маленькие шарики на моем головном уборе и серебряные украшения красиво зазвенели. Мои кисточки раздвинулись, и я увидела, что его глаза опущены. Он смотрел на мои ноги. Кровь бросилась мне в лицо. Я задержала дыхание, надеясь, что кисточки перестанут раскачиваться, и он не увидит моего смущения. Я не двигалась с места, он тоже. Я была уверена, что он все еще рассматривает меня. Оставалось только ждать.

Наконец мой муж сказал: «Говорят, ты очень хорошенькая. Это правда?»

«Помоги мне снять мой головной убор, и сам увидишь».

Эти слова прозвучали более резко, чем мне хотелось, но мой муж только рассмеялся. Через секунду он поставил мой головной убор на столик рядом. Он обернулся ко мне, чтобы посмотреть на меня. Между нами было около метра. Он внимательно глядел мне в лицо, а я храбро смотрела на него. Все, что говорили о нем Мадам Ван и Снежный Цветок, было правдой. У него на лице не было следов оспы или каких-либо шрамов. Он не был таким загорелым, как Папа или Дядя, и я поняла, что он мало времени проводит в поле. У него были высокие скулы и твердый, но не тяжелый подбородок, что придавало ему уверенный, но не наглый вид. Непокорный чуб падал ему на лоб, придавая беззаботное выражение лицу. Его глаза светились добродушным юмором.

Он шагнул ко мне, взял мою руку в свои и сказал: «Я думаю, мы можем быть счастливы, ты и я».

Могла ли я, семнадцатилетняя девушка из племени Яо, надеяться услышать более добрые слова? Как и мой муж, я видела впереди наше золотое будущее. В эту ночь он соблюдал все традиции, он даже снял с меня туфли невесты и надел на мои ноги ночные туфли. Я так привыкла к нежным прикосновениям Снежного Цветка, что даже не могу описать свои чувства, когда его руки касались моих ног. Могу лишь сказать, что эти прикосновения показались мне намного более интимными, чем то, что произошло потом. Я не знала, что я делаю, но и он не знал. Я только пыталась представить себе, что делала бы Снежный Цветок, если бы лежала под этим незнакомым человеком вместо меня.

* * *

На второй день моей свадьбы я поднялась рано. Муж мой еще спал, и я вышла в коридор. Вам знакомо состояние, когда вас просто тошнит от беспокойства? Вот так я себя и чувствовала с той минуты, как прочитала письмо Снежного Цветка, но ничего не могла поделать — ни во время свадьбы, ни прошлой ночью, ни сейчас. Я должна была как можно лучше выполнять все предписанные действия до того, как увижу ее снова. Но это было тяжело, потому что я была голодна, мои силы истощились, и все тело болело. Мои ноги устали и были стерты от непривычно долгой ходьбы за последние дни. Я испытывала дискомфорт еще в одном месте, но, придя на кухню, где на корточках сидела девочка-служанка лет десяти и очевидно ожидала меня, старалась не показывать, как мне плохо. Это была моя собственная служанка — мне никто не сказал об этом. У людей в Пувэе не было слуг, но я поняла, кто она такая, потому что ее ноги не были перебинтованы. Ее звали Юнгам, что означало