Снежный Цветок и заветный веер - [102]
Но названые сестры еще не все сказали мне.
«Она старалась угодить вам всеми способами, — проговорила Лотос, — поэтому и занималась постельными делами вскоре после родов».
«Это неправда!»
«Каждый раз, когда она теряла ребенка, вы жалели ее не больше, чем ее муж или свекровь, — продолжала Ива. — Вы всегда говорили, что ее достоинство состоит в рождении сыновей, и она верила вам. Вы говорили ей, чтобы она попыталась снова, и она слушалась».
«Такие вещи полагается говорить, — ответила я. — Так мы, женщины, утешаем…»
«Вы думаете, эти слова могли ее утешить, когда она потеряла ребенка?»
«Вас там не было. Вы не слышали…»
«Попробуй снова! Попробуй снова! Попробуй снова! — насмешничала Цвет Сливы. — Разве вы не говорили этих слов?»
Я не могла отрицать этого.
«Вы требовали, чтобы она следовала вашим советам в этом и во многом другом, — снова вступила в разговор Лотос. — А потом, когда она это делала, вы критиковали ее».
«Вы искажаете смысл моих слов».
«Разве? — спросила Ива. — Она все время говорила о вас. Она никогда не сказала о вас дурного слова, но мы понимали, что происходило».
«Она любила вас, как должна любить лаотун, за то, какой вы были, и за то, какой вы не были, — заключила Цвет Сливы. — Но у вас в мыслях чересчур много мужского. Вы любили ее, как любит мужчина, и ценили ее только за то, что она придерживалась мужских правил».
Закончив один круг, Лотос начала другой.
«Вы помните, как мы были в горах, и она потеряла ребенка?»
«Конечно, помню».
«Она уже была больна».
«Этого не может быть. Мясник…»
«Может быть, это он виноват, — признала Ива. — Но из нее шла черная кровь, она была застоявшаяся, мертвая, и мы так и не нашли плода».
И опять вмешалась Цвет Сливы. «Мы знали ее много лет, и такое с ней случалось несколько раз. Она была уже очень больна, когда вы спели вашу Песнь Оскорбления».
Я больше не могла спорить с ними. Как мне удалось бы оспорить это? Должно быть, опухоль росла очень долго. Это подтверждали и другие приметы: потеря аппетита, бледность кожи, отсутствие энергии в тот момент, когда я принуждала ее лучше питаться, щипать щеки, чтобы они порозовели, и делать все, что полагается, чтобы принести гармонию в дом ее мужа. А затем я вспомнила, как всего две недели назад, когда я впервые приехала сюда после столь долгого отсутствия, она попросила у меня прощения. А я этого не сделала, ни когда ей было совсем плохо, ни перед ее смертью, ни даже тогда, когда самодовольно говорила себе, что все еще люблю ее. Ее сердце всегда оставалось чистым, а мое сердце было сухим и твердым, как старый грецкий орех.
Я иногда думаю об этих названых сестрах — конечно, они все уже умерли. Они должны были осторожничать, когда говорили со мной, ведь я была Госпожой Лу. Но они не хотели дать мне уйти из того дома, не сказав мне правду.
Я вернулась домой и поднялась в мою верхнюю комнату. У меня был наш веер и несколько уцелевших писем. Я растерла чернильный порошок, пока он не стал черным, как ночное небо. Я открыла веер и начала выводить то, что должно было стать моей последней записью.
«Ты, кто всегда знала мое сердце, теперь паришь над облаками в теплых лучах солнца. Я надеюсь, что когда-нибудь мы будем летать вместе». У меня впереди было много лет, чтобы смотреть на эти строчки и делать все возможное, дабы исправить зло, которое я причинила той, кого любила больше всех на свете.
Время спокойного сидения
Сожаление
Мои руки слишком стары, чтобы готовить, ткать или вышивать, и когда я смотрю на них, я вижу пятна, выступившие потому, что я прожила так много лет. И при этом не важно, работала ли ты под солнцем на открытом воздухе или просидела всю жизнь в женской комнате. Кожа у меня такая тонкая, что, когда я натыкаюсь на предметы, или предметы натыкаются на меня, кровоподтеки собираются прямо на ее поверхности. Мои руки устали растирать чернила о камень, а костяшки пальцев опухли от письма. На моем большом пальце сидят две мухи, но у меня нет сил прогнать их. Мои глаза — водянистые глаза очень старой женщины — слишком часто слезились в последнее время. Мои волосы — седые и тонкие — выскользнули из-под заколок, которым полагается удерживать их на месте под косынкой. Когда к нам приходят посетители, они стараются не смотреть на меня. Я тоже стараюсь не смотреть на них. Я слишком долго живу на свете.
После смерти Снежного Цветка передо мной еще простиралась половина моей жизни. Мои дни риса-и-соли не закончились, но в своем сердце я уже подошла к началу дней спокойного сидения. Для большинства женщин этот период начинается после смерти мужа. Для меня он начался после смерти Снежного Цветка. Я была «той, кто не умерла», но многое удерживало меня от того, чтобы стать совсем тихой и спокойной. Я была нужна своему мужу и своей семье как жена и мать. Моя община нуждалась во мне как в Госпоже Лу. А кроме того, были дети Снежного Цветка, в которых нуждалась я, чтобы восполнить все, что я не сделала для своей лаотун. Но трудно быть по-настоящему щедрой и великодушной, и при этом вести себя честно и прямо, когда ты не знаешь, как это сделать.
Первое, что я сделала в первые месяцы после смерти Снежного Цветка, — я заняла ее место на всех свадебных традиционных встречах и церемониях. Казалось, Весенняя Луна совсем не хотела выходить замуж, покидать свой дом. Она видела, как ее отец обращался с ее матерью, и боялась того, что ждет ее впереди. Я говорила себе, что все девушки боятся выходить замуж. Но в свою первую брачную ночь, после того как ее муж заснул, Весенняя Луна совершила самоубийство, бросившись в деревенский колодец.
Успешный автор бестселлеров Лиза Си — американка с китайскими корнями. Она родилась в Париже, живет в США, но китайская тема неизменно присутствует в ее романах, переведенных на десятки языков. «Девушки из Шанхая» — роман о войне, любви, скитаниях и эмиграции, но прежде всего — об отношениях двух сестер, со всеми неизбежными сложностями, соперничеством, обидами и непреодолимой привязанностью друг к другу. История Перл и Мэй, дочерей богатого шанхайского коммерсанта, начинается в предвоенное время. Красивые, веселые, беззаботные, они позируют художникам для календарей и рекламы и ведут по-европейски свободный образ жизни, надеясь выйти замуж по любви, а не по сговору, как это тысячелетиями происходило в Китае.
Сюжет романа основан на судьбе шестнадцатилетней девушки, жившей в Китае триста лет назад и любившей оперу, содержавшую в названии ее имя. Поразительно одаренная, проницательная и мудрая...
События, которые разворачиваются в романе, происходят в Китае в середине XVII века. Однажды в сердце юной девушки по имени Пион заглянула Любовь. Но вслед за ней пришла Смерть. И это стало для героини началом новой Жизни.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Имение Ривертон, Англия, 1924 год. Известный поэт покончил с собой во время вечеринки в честь летнего солнцестояния. Свидетелями были только две сестры-аристократки: обаятельная и жизнерадостная Эммелин, и красивая, умная, страстная Ханна. Одна — преклонявшаяся перед ним, другая — бывшая по слухам его любовницей. С тех пор сестры никогда не разговаривали друг с другом. Что же произошло на самом деле? Правду знала лишь горничная Грейс Ривз, всю жизнь пытавшаяся забыть события той ночи. Но семьдесят лет спустя, когда кинорежиссер из Голливуда решила снять фильм о произошедшем, старые воспоминания пробудились, и хранимые секреты начали открываться…
Во время пикника на семейной ферме шестнадцатилетняя Лорен Николсон становится свидетельницей шокирующего преступления – ее мама Дороти убивает человека. Спустя пятьдесят лет эта история по-прежнему беспокоит героиню. Кем был тот человек и почему мама так поступила? Лорен понимает, что может упустить последний шанс узнать правду, и принимается искать ответы в прошлом Дороти. Она идет по следам незнакомцев, встретившихся когда-то в истерзанном войной Лондоне, чтобы понять, как их судьбы связаны с судьбой ее матери.
Читатели уже знакомы с героями первой части романа – четырьмя подругами и дочерью одной из них. Кульминационный момент «Кружево-2» – похищение Лили во время ее поездки в Турцию. Похититель и цель преступления окажутся очень неожиданными.Продолжение романа «Кружево». Главные герои – Лили, молодая кинозвезда, и ее мать Джуди Джордан, с которой наконец-то она встретилась в конце первой книги. Присутствуют и три школьные подруги Джуди, судьба которых подробно прослеживается в первой части романа. Все они – преуспевающие элегантные женщины.
Корнуолл, 1933 год. Элис Эдевейн живет в красивом поместье вместе с семьей. Дни текут привычной чередой, а идеальному миру, лишенному забот, ничто не угрожает. Но однажды случается непоправимое – таинственно исчезает Тео, младший брат Элис. А вскоре после этого находят бездыханное тело друга семьи. Что это – самоубийство или преступление? И если самоубийство, то могла ли причиной стать пропажа Тео?В 2003 году детектив Сэди Спэрроу оказывается в Корнуолле. Гуляя по лесу, она случайно обнаруживает заброшенный дом – тот самый, в котором произошла трагедия.