Снежный ангелочек - [41]

– Знаете, вам вот такой наряд куда больше идет, – серьезно оповестила Алька. – Я тоже свою фигуру в теле держу… в пышном. Чего одни кости лицезреть, правда же? Вы сейчас прямо такая…

– Ой, девчонки, да я уже устала сидеть на этих диетах! – махнула рукой дива. – Ничего не помогает. Вот еще до сорока удавалось что-то сохранить, а как пятьдесят стукнуло, так хоть на голове стой, все бесполезно. Я уж и так ничего не ем, на одной воде торчу… Вон ту ножку подайте, пожалуйста… Да не надо разрезать, вы мне сейчас в фарш все изрубите…

Сестры переглянулись. Новость о том, что Королевой за пятьдесят, была ошеломляющая.

В это время, загадочно улыбаясь, к Альке подошел Гарик.

– Аль, пойдем, со своим папой поздороваешься. Чего ты застеснялась?

– Не пойду я, – с испугу пробурчала Алька. – Он меня, может, знать не хочет, а я тут заявлюсь! Здравствуйте, я ваша наследница!

– Так ты про наследство не говори, – округлила глаза Шура. – Совсем-то не наглей.

– Могу и не наглеть… Вообще могу никуда не ходить, – упиралась Алька. – Он сейчас как начнет ругаться, вот мне праздник будет, да?

– Алечка, не начнет, я уже с ним говорил, – улыбался Гарик.

– О господи! О чем?! – охнула Алька.

– Он чувствует себя виноватым. Пойдем.

Алька уцепилась за руку сестры:

– Только ты тоже. Мне одной страшно.

– Почему одной? А я? – даже обиделся Гарик.

– И с тобой тоже страшно, – буркнула Алька, поднялась, поправила платье и выдохнула: – Пойдемте!

Александр Чернов сидел рядом с Юлькой и что-то шептал ей на ухо.

– Здрассьте, папа. Вот и я, – натянуто улыбнулась Алька, изобразив нечто вроде книксена.

«Папа» пристально посмотрел на «дочурку», и голова его от надменности стала медленно задираться выше и выше.

– Вы? – наконец выдавил он.

– Да, она, – выступил уже и Гарик. – Мой отец, собственно, вас пригласил по моей просьбе. Специально, чтобы устроить эту встречу.

– А, кхм… – стал намного любезнее певец и даже улыбнулся. – Так как вас зовут, прелестное дитя?

– Аля, – пролепетало дитя, зардевшись. Шуре даже показалось, что сейчас сестренка от стыда задерет подол на голову и убежит счастливо рыдать.

– В честь меня, стало быть, назвали.

– Меня – нет, – пояснила зачем-то Алька. – А вот сестру мою – да, в вашу честь. Она Александра.

– Так у вас еще и сестра есть? – вытаращил глаза Чернов. – Тоже моя дочь? Это как же я так… накуролесил-то?

– Нет-нет, – замахала руками Шура. – Я… Я не ваша. У меня совершенно другой отец. Законный. Я… так только… рядом постоять.

Чернов, похоже, не знал, что делать.

– И что вы от меня хотите? – снова обернулся он к Альке.

– Да вы обнимитесь хоть! – не выдержал Гарик.

Алька обниматься не торопилась. Александр Чернов в реальной жизни выглядел еще хуже Наташи Королевой. Лицо его было заплывшим, а сизый нос намекал на явное пристрастие к алкоголю. В общем, не стоило записывать его себе в отцы. Но отступать было уже поздно.

– Понимаете, – начала выдавать Алька легенду, скорее для Гарика, нежели для папеньки. – Мама всегда… в общем, она вас любила, любила, а потом, когда вы с концертом приехали, она не смогла удержаться и… сразу забеременела. И получилась я.

– Это понятно, – серьезно кивнул Чернов. – Тело молодое, горячее… В смысле, дело молодое… А вы ничего не перепутали? Может, ваша мама что-то спутала? Сроки, например? Потому что вот эта девушка… В честь меня которая, она как-то… вот как-то больше на мою дочку смахивает.

– Нет-нет, – торопливо закивала головой Шура. – Я… из другой оперы.

– Жалко… а вы, Аля, видимо, в маменьку, да? – И он стал руками очерчивать вокруг себя огромные круги, показывая бедра и грудь Альки.

Шура не могла смолчать:

– Да, Аленька у нас в маму. А мама просто красавица, ведь и вам же она понравилась… несколько лет тому назад.

– Да, – сообразила Алька. – Чего уж! Сами согласились.

В это время к ним подошел улыбающийся Юрий Евгеньевич:

– Ну как? Узнали родственники друг друга, или будем экспертизу делать?

– Как бы я ее узнал, если вижу девочку впервые в жизни? – удивился Чернов. – Но… кто его знает, может, и был такой адюльтер.

– А я вот сразу родную кровь почувствовала. Прямо… как толкнуло что-то – папа! – азартно уверяла Алька. – Я, конечно, не претендую на какие-то там… подарки… наследство… Мне вот только… обнять тебя, папа, да еще…

– Хочешь, можем вместе спеть, – тут же предложил Чернов, боясь разбега Алькиной фантазии. – Это будет самый дорогой подарок для тебя, доча.

При этих словах всем полагалось прослезиться, но на Шуру напал смех. «Папа» еще не знал, как может петь его «дочурка». У Альки был мощный, сильный, писклявый голос, а вот слуха не имелось совсем. Поэтому дуэт с Алечкой мог свести с ума любого.

– Хорошо! – обрадовалась Алька. – Только я слов не знаю.

– Да ничего страшного… – Чернов поднялся и повел Альку к музыкальной установке, а Шура осталась за столом одна.

– Так это ваш отец? – спросил у нее Семен.

Шура и не заметила, как он подошел и сел рядом.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Это… какая-то страшная мамина тайна. Мне она ничего такого не говорила, а Альке… В общем, я к этому звездному семейству не имею никакого отношения.

– Странно, – удивился Семен. – А мне казалось, каждая девушка непременно должна гордиться таким папой и… пытаться залезть к нему в родню. Тем более что он и сам намекнул, что ты на него похожа.