Снежных полей саламандры - [86]

— Да, — несколько рассеянно ответил Типаэск. — Будет красиво, не сомневаюсь.

Серебряная бабочка на лету хихикнула, помахала ручкой, выронила свой планшет и рыбкой нырнула за ним. Ане перегнулась через ограждение, ей показалось, что девчонка не справится с полётом и впилится во что-нибудь. Не впилилась. Приземлилась вполне изящно, сложила крылышки и пошла куда-то за колонну.

— Это что сейчас такое было? — спросил полковник недоумённо.

— Поздравляю, — сказала Ане, довольно улыбаясь и мысленно потирая ручки, — вам сейчас построили глазки.

— Мне?!

— Ну, не мне же. Девочка славная, я за ней давно наблюдаю. Умница. И красавица. Учится в архитектурном…

— Вы решили поработать моей сестрой, Анна Жановна? — сердито осведомился Типаэск.

— Нет, что вы, — качнула головой Ане. — Просто… Нельзя жить без любви, полковник. Я сама поняла это не так уж давно…

Она невольно погладила подарок Игоря, браслет с ящеркой-саламандрой, который носила, не снимая.

— Думаете? — он всё еще сомневался.

— Конечно, — заверила его Ане.

— Хм. А если я ей не понравлюсь…

— А если понравитесь? Откуда вам знать, пока не поговорите с нею.

— Логично.

Он вспрыгнул на ограждение и сорвался вниз, раскидывая широкие крылья. Ане проследила за его полётом, — летал полковник, как всегда, шикарно, — и тихонько вздохнула, зажимая кулачки на удачу. Пусть у них всё сложится хорошо! Пойдёт обоим на пользу.

Галерея уходила направо и вверх, а чтобы вернуться в больницу, необходимо было пройти через недостроенный парк, через те его сектора, которые уже были открыты для посещения. Ане помнила, что доктор Малькунпор провёл её по какой-то другой, более короткой, дороге. Но возвращаться обратно и искать другой маршрут не хотелось.

Ноги внезапно стали ватными, вновь затрясло, и Ане опустилась на первую попавшуюся лавочку — типично гентбарского вида, с высокой спинкой и узкой каменной доской. Коробочка с наградами отца жгла руки. Вот как так можно было прожить всю жизнь рядом и ничего, ничего вообще, не понять?! Все их ссоры. Каково приходилось папе притворяться перед родным ребёнком? Как вообще измерить всю его жизнь с момента поступления на тайную службу? Десять лет, сказал полковник Типаэск. Десять лет назад Ане было семнадцать, и она училась в медицинском, постигая азы своей нелёгкой профессии под чутким руководством доктора Альтова. Альтов погиб… и папа погиб… и вот уже год Ане жила без них, как будто так и надо было. Кто бы ей сказал два года назад, что вся жизнь полетит под откос мгновенно и сразу? А потом перевернётся с ног на голову еще раз: тот, кого искренне считала предателем и уже примирилась со страшной этой данностью, на самом деле окажется признанным героем с наградами?

— Доброго вам дня.

Ане вскинула голову. С ней заговорил один из гентбарцев-носвири, что само по себе было удивительным, они всегда держались особняком и сами не заговаривали никогда, только в ответ на прямой вопрос, да и то с оглядкой, разрешит ли сестра-сничаев. Насти не свирепствовала, но разрешения у неё всегда спрашивали, безмолвно, взглядом.

— И вам доброго дня, — ответила Ане несколько растерянно.

Что этому парню надо? Выглядел он как гном из тех же сказок, коренастый, плотный, с длинными руками ниже колена, на широкой, как лопата, кисти, шесть пальцев вместо трёх, и два из них отставлены. Такими руками, наверное, легко что-нибудь копать, и экскаватора не надо.

— Кимсирь Феолири, — назвался работник, чуть улыбаясь.

А вот улыбка его внезапно напомнила улыбку Насти и глаза были точно такие же, большие, серебристо-серые, и лицо гладкое, светлое, без бороды и усов, положенных гномам. Ане назвалась, с любопытством ожидая, что же будет дальше.

— Простите, что я отвлекаю вас от ваших размышлений, доктор Ламель, — учтиво выговорил гентбарец. — Но он пришёл с вами, и я хотел бы спросить у вас, кто это и как давно вы его знаете.

Вдалеке, у одной из колонн, как раз нарисовалась крылатая парочка.

— Это полковник Саттивик Типаэск, — сказала Ане.

— Полковник? — удивился Кимсирь. — Сничивэ не служат!

— Этот — служит. У него враги дом убили. И, знаете, он, в общем-то, неплохой… Ещё у него есть сестра-сничаев, Циссвириснопи Типи. Она — нейрохирург, работает в госпитале шесть тысяч пять на станции Кларенс. Мы работали вместе, ничего плохого о ней не могу сказать.

— Благодарю, — сказал носвири и снова посмотрел на сестру. Та кокетливо закрывалась крылом, слушая своего спутника, и больше всего похожа была сейчас не на бабочку, а на маленькую довольную кошечку.

— Беспокоитесь о ней, — мягко сказала Ане.

— У неё нет никого, кроме нас, — сумрачно пояснил Кимсирь. — Приходится. Вам ведь тоже нелегко.

— Мне? — удивилась она.

Он указал на подаренный Игорем браслет:

— Это — дар пирокинетика. Их любимый мотив. Снежная саламандра, кусающая собственный хвост, символ быстротечности жизни…

— Откуда вы знаете? — поражённо спросила Ане.

— Я изучал каменную культуру Старой Терры, — пояснил Кимсирь. — Архитектура — это летопись цивилизации, и не случайно победители инстинктивно стараются разрушить как можно больше памятников и значимых строений побеждённых. Историю можно переписать, детей покорённого народа можно перевоспитать на свой лад, но камень — камень врать не заставишь. Его можно только уничтожить.