Снежная слепота - [47]

Они пришли к ней домой, в эту цокольную квартиру, как делали уже много раз. Снегопад был очень кстати, он все скрывал. Сиглуфьордюр, в принципе, не самое лучшее место для супружеских измен, здесь приходилось быть очень осмотрительными. У нее не было опыта любовных встреч в городах размером побольше — не говоря уже о заграничных мегаполисах, — но там, по-видимому, все было гораздо проще. Здесь же приходилось таиться под покровом тьмы, и все равно было небезопасно из-за внимательных глаз соседей. Отелей, где можно было бы зарегистрироваться под вымышленными именами, тоже не было — управляющий единственной гостиницей был старым другом ее родителей, а портье — ее одноклассником.

По большому счету, это было безумием. Но, собственно говоря, как раз это ее и привлекало. Волнение от тайных встреч в темноте и лихорадочных занятий любовью. Их участие в репетициях облегчало им жизнь, поскольку всегда была невинная причина, по которой их можно было бы увидеть гуляющими вместе, тем не менее они никогда не забывали об осторожности, когда шли к ней домой, — всегда по одному, всегда в темноте. К счастью, дверь в подвал была не с улицы, а сбоку, вне поля зрения соседей. Родители вообще не вмешивались в ее жизнь — не хотели лишний раз беспокоить, опасаясь, что она опять уедет на юг. Они знали, что она живет в подвале их дома, — и этого им было достаточно. Правда, им не приходило в голову, что у нее может быть любовник, к тому же женатый мужчина. Это было не просто нехорошо, это было непростительно. Она ненавидела себя за то, что делала, но не могла остановиться. Они встречались снова и снова — и когда он обнимал ее, то она забывала обо всем, в том числе и об угрызениях совести.

Даже сейчас, сразу после похорон, Анна не удержалась. Одного взгляда и нежного шепота на ухо было достаточно.

— Не среди бела дня, не сейчас… нас увидят… — сказала она.

Возражение было неубедительным. Какая разница когда? Не играло особой роли, будет это в середине дня или сразу после прощания с человеком, который никому из них не нравился. Но хуже всего было то, что она не могла сказать «нет», даже зная, что случилось с его женой.

— Ты хочешь здесь остаться? — спросил он; в его голосе была завораживающая властность, она таяла всякий раз, когда слышала его.

— А как же Линда? Это так… неправильно… она лежит без сознания… в больнице… в Рейкьявике.

— Забудь. Ты же понимаешь, что у нас с Линдой все давно закончилось.

— Но она твоя жена — и сейчас она на грани жизни и смерти.

— Я ничем не могу ей помочь. И полиция запретила мне ехать в Рейкьявик, — сказал он. — Я ее пальцем не тронул, — добавил Карл с вызовом.

Ей оставалось только верить его слову.

— Пальцем не тронул, — повторил Карл. — Понимаешь?

Анна посмотрела на него. Полной уверенности у нее не было, но он не должен был видеть, что она сомневается.

— Конечно, дорогой. Конечно…

Ситуация была настолько фантастической, настолько непозволительной и действовала на нее так возбуждающе, что Анна поддалась искушению и легла с ним рядом.

«Случилась бы настоящая катастрофа, если бы кто-то вошел сейчас», — подумала она. Что сказали бы ее родители? История распространилась бы по городу, как вирус. Для Карла это не имело большого значения, он мог бы просто уехать — в ту же Данию. А у нее на данный момент не было другого дома, кроме Сиглуфьордюра, тем более сейчас, когда появился реальный шанс получить работу в школе. И вот она ставила все под угрозу ради нескольких минут страсти с Карлом. При этом она не была даже уверена, что он в состоянии держать рот на замке.

А вообще говоря, знала ли она о нем хоть что-нибудь? Ей было известно лишь то, что он слишком стар для нее: летом ему будет сорок три, а ей только двадцать четыре. Двадцать четыре года — она отметила это, когда пастор упомянул в прощальной речи о Хрольвюре, что тот в двадцать четыре года опубликовал свой шедевр. А у нее в этом возрасте лишь два великих свершения — окончила колледж и вступила в связь с женатым мужчиной.

Да, Калли и в самом деле был слишком стар для нее. В то же время ее подруги на юге имели возлюбленных такого же возраста, а то и старше. Правда, Карл был женат — и это что-то да значило.

И как же, черт побери, она влипла в эту историю?

Позвонил телефон, мобильник Карла. Он даже не посмотрел на него.

— Может, это новости о Линде, ты не хочешь ответить?

— Сейчас нет, дорогая, мы заняты.

И как только она могла полюбить мужчину, который так холоден к своей жене?

Еще один телефонный звонок, на этот раз звонили ей.

Анна потянулась к телефону, лежавшему на ночном столике.

— Не отвечай, дорогая.

— Алло.

На линии был Ульвюр.

— Анна, я обзваниваю всех членов «Актерского содружества», — официально сообщил он. — Нам всем нужно встретиться сегодня, скажем, в три часа. Надо обсудить наши дела.

— О’кей, я приду.

— Ты, случайно, не встречала Карла? Я не видел вас на поминках.

— Нет, не видела, — ответила она после короткой паузы.

— Это был Ульвюр, — сказала Анна, закончив разговор. — Мы встречаемся сегодня в театре. Ульвюр спросил, не видела ли я тебя, он не заметил нас на поминках. — Она слабо улыбнулась, пытаясь справиться с беспокойством: вдруг кому-то придет в голову помножить два на два. Думать об этом не хотелось.