Снежная слепота - [27]

Ульвюр жил на улице Сюдюргата в доме родителей, не очень далеко от театра. Отец его давно умер. Ульвюру шел пятый год, когда это случилось, отцу тогда было двадцать шесть лет. Он помнил его очень смутно, и это воспоминание было как-то связано с морем, тихим и спокойным. Но когда отец отправился в свое последнее плавание, оно не было спокойным. Лодка, большая и надежная, не раз выручала его в самых трудных обстоятельствах. Отец Ульвюра и несколько его старых друзей много лет ловили рыбу на этой лодке, бывало, попадали в передряги, но всегда возвращались домой. За исключением этого зимнего дня, когда разыгралась жуткая непогода. Был сильный шторм, однако, несмотря на огромные волны и ураганный ветер, лодка все же вернулась к причалу. Но два человека погибли — и в городе был большой траур, а четырехлетний мальчик остался без отца.

Ульвюра никогда не тянуло в море. Он как мог избегал путешествий по воде, а зарабатывать на жизнь рыболовством — это последнее, на что он решился бы. Сиглуфьордюр — неподходящее место для молодого мужчины, который хочет добиться успеха в жизни и не выносит моря. При первой же возможности Ульвюр уехал в Акюрейри, ближайший крупный город, окончил там гимназию и затем перебрался в Рейкьявик. Но фьорд, который раньше был его домом, притягивал Ульвюра, несмотря на связанную с ним печаль и присутствие причала, ставшего последним куском суши, на котором стоял его отец.

Мать Ульвюра жила в Сиглуфьордюре до самой смерти. Она осталась одна в большом доме, после того как Ульвюр уехал. Порой он сожалел, что оставил ее там. Сидя в сумерках над своими гимназическими учебниками при свете маленькой лампы, он часто вспоминал мать, которая жила в одиночестве рядом с величественным фьордом, где силы природы могли быть такими суровыми. Она никогда не жаловалась, призывала его двигаться дальше, искать свой путь и максимально использовать свои таланты.

Таланты? Использовал ли он свои таланты в полной мере? Во время долгих прогулок по городу он часто думал об этом, вспоминая минувшие годы. Он достиг такого возраста, когда садятся писать мемуары. Но кому было бы интересно читать о его жизни? Ему и в голову не приходило писать об этом на бумаге. Но во время прогулок воспоминания уносили его в прошлое, и он листал книгу своей жизни, извлекая из памяти страницу за страницей.

Ульвюр не позволял себе роскоши бездельничать с тех пор, как переехал на север, и написал несколько пьес, которые счел вполне приличными. Любительский театр явился для него хорошим стимулом. Он поставил несколько спектаклей и стал постоянным режиссером в «Актерском содружестве»; не важно, что это была любительская труппа и его работа не оплачивалась. Он всегда увлекался искусством, хотя глубоко внутри знал, что́ его так привлекало в этой должности: он руководил, давал инструкции, к нему относились с уважением. Он столько лет занимал руководящие посты на дипломатической службе, что для него было шоком потерять все это так внезапно — стать обычным пенсионером, живущим в маленьком городке в Исландии. Однако честолюбие требовало большего.

Вечерами он сидел над своей пьесой, улучшал и исправлял ее. Мечтал, как на следующий год ее поставит, как раз к своему семидесятилетию. Автор пьесы и режиссер! Против этого выступил Хрольвюр. Ульвюр с гордостью показал ему черновик, но Хрольвюр отклонил пьесу, прочитав лишь пару страниц.

— Это очень плохо, Ульвюр, — сказал он. — Может быть, ты был хорошим дипломатом, но ты никогда не будешь писателем.

И после этого было принято решение поставить пьесу Пальми.

Со смертью Хрольвюра все резко переменилось.

Вообще говоря, кто такой Хрольвюр, чтобы судить его? Да, он создал хорошую книгу. Очень хорошую. Однако Хрольвюр почивал на лаврах на протяжении десятилетий и за это время больше так ничего и не написал, лишь по полной использовал свою былую славу: продолжал продавать права на публикации по всему миру и много путешествовал, читая лекции. После войны жил в Рейкьявике, но переехал в Сиглуфьордюр, поскольку его звезда стала светить менее ярко. С его стороны это было хитрым шагом. Возвращение в родной город, где его все знали и уважали, где все читали его книгу, позволило ему отчасти вернуть былую славу. Он продолжал читать лекции и посещать литературные фестивали, иногда за щедрые гонорары. Нельзя отрицать, что старик сделал свою карьеру умно и, вероятно, сумел сколотить небольшое состояние.

Тем не менее Ульвюр вынужден был признаться самому себе, что ему будет не хватать старика. Хрольвюр иногда приглашал его вместе с Пальми в гости, и тогда они втроем сидели до ночи, выпивали, разговаривали, забыв обиды, и все недоразумения между ними исчезали как по мановению волшебной палочки. Хрольвюр был ярким человеком, космополитом. И это были памятные вечера. Они сидели втроем в полумраке: Хрольвюр, Ульвюр и Пальми — потягивали красное вино, говорили об искусстве, культуре или текущих делах, слушали оперу. Иногда просто молчали, звучала только музыка, — например, когда Юсси Бьёрлинг[4] исполнял романс Неморино из оперы Доницетти[5]