Снежная сказка - [20]

— Что же ты меня подводишь, милая? — с едва скрываемой злобой зашипел на Вадика метрдотель. — В зале вип-персон сегодня наплыв, с самим персоналом — напряженка, грог из ведерка разливать некому, а она тут…

— Да что вы, что вы! — оторопел Вадик. — Меня Анатолий Варгезович с собой пригласили! Я вообще не знаю, где тут зал вип-персон…

— А я тебе покажу! — продолжал тянуть за собой Вадика метрдотель. — Шагом марш за мной! И перед макакой этим черножопым извинись, мол, носик попудрить побежала!

Увлекаемый куда-то за шитые серебром бархатные гардины, Вадик успел только прошептать Анатолию, что через час они встречаются у мужского туалета на первом этаже… Анатолий остался один. Но ненадолго. Вначале к нему подскочила другая Снегурочка с подносиком, на котором стоял запотевший фужер с шампанским. Почти сразу за Снегуркой подошла и Машка Круглова в фиолетовом длинном платье с нескромными вырезами с обоих фасов.

— Здравствуй, Толя! — ехидно сказала Машка. — Шампанское, значит, пьешь? Ты на побывку из тюрьмы или насовсем?

— На побывку, — честно сказал Толик, зная, что правду от этой гниды все равно не скроешь.

— Понятно… — задумчиво протянула Круглова. — А я тебя еще в шестом классе предупреждала на счет Женьки! Знаешь, честно говоря, мне обидно! Я вкалывала, как негр на плантации, всего добивалась в жизни сама, а Женечка твоя даже педтехникум закончить не смогла. А сейчас она тебя посадит года на три, развод оформит, и будет жить припеваючи! Зла просто не хватает!

— Машка, кончала бы ты это, а? — тоскливо протянул Анатолий.

— Я по приказу не кончаю! — отрезала Круглова. — Когда я у тебя деньги просила на партию феминисток, ты мне комбинацию из трех пальцев выкрутил, да? А сейчас все тобою заработанное на Женькину партию пойдет! Сейчас она будет нашими районными Розой Люксембург и Кларой Цеткин в одном флаконе. Они уже в зале вип-персон твои бабки пропивают. Меня, конечно, не позвали! Ха-ха! Зачем? Их движению вообще не нужна отработанная идеология! Поэтому я для них — бельмо на глазу. Но запомни, Анатолий, это уже не феминизм, не гендерная политкорректность и равенство полов — это пьяный бабский разгул! У них там еще и мужской стриптиз в программе — можешь не беспокоиться! Вы еще увидите небо в алмазах, дяденьки Ванечки! И сделал это ты, Арбазумян, своей бесхребетностью!.. Слушай, а ты сам-то чего сюда приперся? — спросила вдруг Машка на тон ниже.

— Маш, а что ты думаешь по поводу этого Деда Мороза? — ответил вопросом на вопрос Анатолий.

— По поводу этого Деда Мороза я думаю, что такие методы в политической борьбе — крайняя безответственность! — категорически заявила Мария. — Это, Анатолий, политический экстремизм! С такими проявлениями общество должно бороться! И тут я целиком поддерживаю распоряжение владельцев «Рошаля» — взять с поличным этих политических спекулянтов на склонности общественности к новогодним мистериям прямо на входе. А если не удастся, то вообще того…

— Ты, Маша, это точно знаешь? — уточнил Толик.

— Толя, я сама слышала разговор администратора с капитаном Серегиным, когда меня начальник охраны к нему отвел документы проверить. Членский билет у меня, видите ли, просроченным оказался! Видите ли, взносы я полгода не платила! Я так и не была здесь полгода! Что это за свинство — отравлять женщине праздник какими-то мерзкими денежными подсчетами? Я им так в лицо и сказала! Я заявила, что если они меня сегодня не пустят, то завтра весь город будет обклеен листовками!

— Маша, я заплачу, успокойся! Лучше скажи, что они там говорили у администратора? — взмолился Арбазумян.

— Короче! Администратор доложил капитану, что у них будет вовсе не Дед Мороз, а Санта-Клаус, а в Снегурочек они нарочно оденут весь свой политически инертный женский персонал. У зала вип-персон будет выставлена дополнительная охрана… Слушай! Администратор сказал в трубку, понизив голос, чтобы я не услышала: «Точка оборудована на здании нефтяной компании «ТНК-инкорпоретед» у парапета над шестым окном у западного угла!» Точно! Я, Толя, сама все слышала!

— Маша, ты когда в Деда Мороза верить перестала? — поставил ее в тупик неожиданным вопросом Анатолий.

— Последний раз я видела настоящего Деда Мороза в яслях, — задумчиво сказала Мария. — А ты что, веришь, что это все… по-настоящему?

— Не знаю, Маша, — честно ответил Анатолий. — То верю, то сомневаюсь… Не знаю! Но мне хочется их спасти, понимаешь?

— Понимаю, — тяжело вздохнула Мария.

Они подкрепились в баре нижнего ресторанного зала для храбрости, заключив под коньяк с лимоном временное политическое соглашение о совместной борьбе. Анатолий направился к мужскому туалету, а Мария — разведать ситуацию в мраморный вестибюль клуба.

Ну, и первым, с кем она в вестибюле столкнулась, был поэт местного разлива Сержио Борхес, по паспорту — Виктор Ефремович Кургузкин.

— О! Манюня! С наступающим, пламенная и несгибаемая ты наша… э-э… электоратка! — разлапил он перед нею пьяные объятья.

— Отстань, Витька! Не до тебя! — отмахнулась от него Мария, высматривая главного секьюрити с говорилкой возле уха.

— А если не до меня, тогда до кого?.. — не унимался поэт. — Признавайся, ты Арбазумяна на колонку в газете раскрутила, да? Маня, не всем же повезло с этим армяшкой в одном классе учиться. Надо все же и о других думать все же… Маня, я хочу писать тебе в колонку обличительные стихи! Я требую свободы слова! Когда музы говорят, тогда молчат… эти… ну, такие… страшные… и ужасные…