Снежная роза - [45]

— Вы не понимаете, — говорю я, но слова неразборчивы из-за слез. Я хочу перестать плакать, но не могу, слезы льются рекой. — Пожалуйста, не кричите на меня.

Глаза у Агнес становятся еще более жесткими.

— Почему вы сами не ездите за покупками? — спрашивает она тихим, предвещающим недоброе голосом. — Вы не выезжали отсюда бог знает сколько времени. Ваша машина не трогалась с места. Под ней совершенно сухо. На гравии нет следов ваших шин, только следы нашего фургона. Что за проблема, Рейчел? А?

Она стоит очень близко. Я вижу нежные волосинки на ее щеках, толстый слой черной туши на ресницах и маслянистый розовый блеск на губах. Я ощущаю цитрусовую нотку в ее духах. Ее присутствие необыкновенно реально и действует на меня устрашающе. Я в ужасе от нее.

— Пожалуйста, — говорю я, отчаянно стараясь перестать плакать.

— Я видела вас в саду, озирающейся по сторонам, ползающей под кустами. Я слышала, как вы с кем-то говорили, когда думали, что нас нет. С кем вы говорили, а? Вы что-то скрываете, Рейчел, и я сделаю все, чтобы узнать, что именно, слышите? — шипит Агнес. — Я глаз с вас не спущу. Я собираюсь узнать о вас все, потому что думаю, что вы здесь для того, чтобы доставлять неприятности…

— Аг, что, черт возьми, происходит? — Это София. Она стоит в дверном проеме, на лице выражение ужаса. — Рейчел, почему вы плачете?

Она подходит и обнимает меня, одновременно доставая из кармана маленькую пачку бумажных платков. Когда она дает мне платок, Агнес обращается к ней с негодованием и особенно заметным австралийским акцентом:

— Она брала продукты из морозильника. Запасы сильно истощились. Там осталось меньше половины. Я всегда думала, что это плохая идея — поселить здесь чужую.

— Замолчи, Аг. — София смотрит на меня, выражение на ее лице скорее опечаленное, чем изобличительное. — Это правда?

— Я… да. Конечно, я все восстановлю.

София снова обращается к Агнес:

— А… — Она понижает голос, притягивает к себе Агнес и шепчет ей на ухо, чтобы я не могла слышать.

Агнес слушает и качает головой:

— Нет.

— Что ж, хорошо. — Она улыбается мне. — Ничего страшного не произошло. Однако боюсь, Рейчел, что в будущем вы не сможете пользоваться этими запасами. Они здесь не зря. Вы не должны прикасаться к ним. Договорились?

— Договорились.

Безусловно, я поступила неправильно, но я хочу задать вопрос. Зачем им морозильник, набитый продуктами, которыми нельзя пользоваться? Что здесь происходит?

София внимательно смотрит на меня, слегка склонив голову набок:

— Вас это устраивает? Вы можете восстановить наши запасы?

— Конечно. Я записывала все, что брала.

Агнес выглядит спокойней. Она бросает на меня взгляд.

— Когда вы в последний раз выезжали отсюда, а?

— У меня не было необходимости выезжать, — отвечаю я, шмыгая носом. Плакать я перестала. Присутствие Софии разрядило обстановку. — Я обустраивалась, рисовала, писала доклад. Когда я пользовалась стиральной машиной в подвале, обнаружила эти запасы и поняла, что могу на какое-то время отложить поездку в магазин. Вот и все. Я съезжу и куплю все, что вам нужно.

— Сегодня? — Глаза Агнес блестят, когда она задает этот вопрос.

Я пожимаю плечами:

— Да. Сегодня. Если хотите.

— Нет нужды спешить, — говорит София умиротворяющим тоном.

— Думаешь? — Агнес поворачивается к ней. — Никто не знает точного часа. Никто.

— Возлюбленный знает, — просто говорит София. — Ничего не произойдет, пока он не появится здесь.

— Думаю, он нужен нам здесьсейчас.

— Он появится в надлежащее время. Все будет хорошо.

Агнес молчит, переваривая сказанное.

— Хорошо, — говорит она наконец. — Хорошо.

Она снова смотрит на меня:

— Позаботьтесь сделать это побыстрее. И не забывайте, что я за вами слежу.

Меня трясет, когда я сажусь на кровать и выкладываю перед Хедер ее сэндвич. Она сидит, опираясь на подушку, на одеяле раскрытая книга. Она протягивает руку и машинально берет сэндвич, а я смотрю, как она держит его, не отрываясь от чтения.

Она так бледна, почти такая же белая, как наволочка. Я глажу ее по голове. Волосы под моей рукой прохладные и мягкие.

— Что нам делать, милая? — полушепотом спрашиваю я. — Все меняется. Не знаю, как долго мы сможем здесь с ними оставаться. Но куда нам идти? Где мы будем в безопасности?

Хедер, кажется, не слышит меня, она целиком поглощена книгой. Я слышу слова, которые эхом отдаются в моей голове. «Защити нас от всех опасностей и несчастий». Они звучат снова, на этот раз громче. И снова. Я сознаю, что произношу их вслух. «Защити нас… защити нас…» Неужели я молюсь?

Хедер смотрит на меня с любопытством. Я произношу эти слова все быстрее и быстрее, пока они не превращаются в скороговорку. «Защити нас, защити нас, от всех опасностей и несчастий, опасностей и несчастий, несчастий, несчастий…»

Я чувствую, как у меня в горле снова растет панический ком. Я боюсь, что начну вопить, или бороться с удушьем, или потеряю сознание. Тут Хедер с улыбкой кладет свою руку на мою. Она ласково говорит:

— Мадам говорит, не надо бояться. У тебя все будет хорошо. Мадам говорит, что помощь идет.

— О милая! — Я улыбаюсь ей, но мои глаза полны слез. — Хотела бы я, чтобы это было правдой.