Снежная почта - [27]

Ускоряя бешено ход,

К ним, оставшимся от толпы.

Бойтесь гориллу!

И вздохнула старуха: «Ох!

Я не думаю, чтоб сейчас

Кто-нибудь, скажем прямо, мог

На меня положить бы глаз!»

А судья говорил, что бред,

И за самку принять его

Невозможно… А впрочем, нет

Невозможного ничего.

Бойтесь гориллу!

Что бы сделал из вас любой,

Если б ночью, ложась в кровать,

Меж старухою и судьей

Был бы вынужден выбирать?

Что касается до меня,

Я бы полностью все учел

И старуху, уверен я,

В роли женщины предпочел.

Бойтесь гориллу!

Но горилла ведь, как на грех,

Избирая собственный путь,

Хоть в любви превосходит всех,

Но не блещет вкусом ничуть.

Потому, не грустя о том,

Что избрали бы я и ты,

Зверь берет судью, а потом

Устремляется с ним в кусты.

Бойтесь гориллу!

Продолжения, как ни жаль,

Не могу рассказать для всех.

Это вызвало бы печаль

Или ваш нездоровый смех.

Потому что, подставив зад,

Звал кого-то и плакал он,

Как несчастный, что днем назад

Был им к смерти приговорен.

Бойтесь гориллу!

Перевод с французского

Раскаявшийся сутенер (Из Жоржа Брассанса)

Она стояла у ворот

«Святой Мадлены»

И наблюдал честной народ

Ее колени.

Она сказала: «Котик мой,

Пора влюбиться…»

И понял я, что предо мной

Лишь ученица

Господь способности ей дал

И часть сноровки,

Но что такое Божий дар

Без тренировки?

Хотя монашкой лучше стать,

Чем жить в притоне,

Как не устанут повторять

У нас в Сорбонне.

Я был взволнован, как никто,

Несчастной крошкой

И показал ей кое-что,

Совсем немножко.

Попутно я ее учил —

Ей это надо! —

Как привлекать к себе мужчин

Посредством зада.

Я ей сказал: «Вся трудность в том,

Что на панели,

Лишь научась вертеть хвостом,

Достигнешь цели.

Но, обращаясь молодцом

С тем инструментом,

Варьируй темп с юнцом, с глупцом,

С интеллигентом…»

И вот тогда, благодаря

Моей услуге,

Я компаньоном стал не зря

В делах подруги.

И как сказал поэт большой

В какой-то строчке,

Мы были телом и душой

Поодиночке.

Когда бедняжка шла домой,

Оставшись с носом,

Я к ней не лез – ни Боже мой! —

С пустым вопросом.

Но, несомненно, от тоски

Я был не в духе

И раздавал ей тумаки

И оплеухи.

Но вот она, к моей беде

И как-то сразу

Вдруг подцепила черт-те где

Одну заразу.

И как подруга или просто так

Для пробы

Мне подарила, как пустяк,

Свои микробы.

Я от уколов и со зла

Не взвидел света

И понял – нету ремесла

Дурней, чем это!

Поняв раскаянье мое,

Она рыдала,

Но все напрасно! До нее

Мне дела мало!

Моя подружка, сев на мель,

Не шита лыком,

Поспешно бросилась в бордель

В объятья к шпикам.

Там покатилась, как ни жаль,

Она все ниже…

Какая жуткая мораль

У нас в Париже!

Перевод с французского

Разговор с Хайямом

Г. С. Семенову

Хорошо было древним поэтам, Хайям!

Узнавали их не по газетам, Хайям!

На пиру говорил, не заботясь о славе,

И остался бессмертен при этом Хайям

Ты ответь мне, Хайям, на законный вопрос:

Если были, и впрямь, Магомет и Христос,

Почему мы живем уже столько столетий,

А на этой Земле не убавилось слез?

Оптимистом быть трудно, Хайям, помоги!

В этом мире беспутном, Хайям, помоги!

Если веру и цель указать мне не можешь,

Хоть мгновением судным, Хайям, помоги!

Впрочем, будем добры. Люди слабы, Хайям.

Ради денег живут, ради славы, Хайям.

Я не лучше других и не хуже, но все же,

Почему на людей нет управы, Хайям?

Все не так уже серьезно, Хайям, дорогой!

Лучше рано, чем поздно, Хайям, дорогой!

Лучше редко да метко, а если не вышло,

Пусть хотя бы курьезно, Хайям, дорогой!

Современник не тот, кто живет среди нас.

Современник умрет, может быть, через час.

Лишь один, о Хайям, у меня современник —

Кто прочтет и поймет череду этих фраз.

В доме писателей

Какая-то пьяная морда

И пластырь на ней, словно хорда.

Глаза нагловатые узки,

И чертиком прыгает мускул.

Вот морда за нею другая:

Ухмылка от края до края

И нос безобразного цвета

Ее выдают как поэта.

Вот третья маячит в тумане:

– Цыгане, – кричит, – где цыгане?

И светятся уши, как свечи,

Ловя бестолковые речи.

Собрались служители музы.

Трещат биллиардные лузы.

– Туза от борта в середину!..

Простите мне эту картину.

Молитва

Жить по вашим законам – увольте!

Пусть я буду по горло в дерьме,

Хуже негра в республике Вольте,

Горше узника в черной тюрьме.

Пусть я буду последним из нищих

Или первым шутом у ворот.

Пусть свинцовой толпой в сапожищах

Мою душу растопчет народ.

Пусть друзья от меня отвернутся

И семья проклянет навсегда.

Пусть никак от греха не очнуться,

А потом не сгореть со стыда.

Пусть я буду с любимой в разлуке,

Пусть умру я, как зверь, в стороне,

Жизнь сгубив на бесцельные звуки…

Боже мой, протяни ко мне руки,

Протяни свои руки ко мне!

Званый обед

Опять вино, и разговоры,

И разговоры, и еда.

Уже сгорают со стыда

Воспитанные помидоры,

Уж зеленеют от тоски

Огурчики в стеклянной банке,

А сом, разрезан на куски,

Печально спит в своей жестянке.

Обед сверкает, точно зуб

В шикарной пасти метрдотеля.

Вот разговор зашел про суп,

Потом про скульптора Бурделя,

Потом немного про хоккей…

Обед удался. Все довольны.

О Боже! Позвони скорей

С твоей высокой колокольни!

Не презирай меня, Творец!

Я создан по твоим проектам

Не как хлебатель кислых щец

И разговоров «с интеллектом».

Ты создавал меня, старик,

Для равноправного общенья,

Но я утратил Твой язык

И прячу взор в боязни мщенья.

Как надоел мне этот мир

Фиглярства, бешенства и скуки!

Упрятаны в подкожный жир