Снежная Леди - [11]

— Что такого в торжественном вечере? — спросила я, пока мы с ней шли по коридору. — Почему нужно было разрешение хозяйки?

— Торжественный вечер устраивается обычно для молодоженов, нашедших свою пару в стенах гостиницы, — пояснила Лина. — Эта же пара молодоженами не является.

Ясно. Гномам захотелось всевозможных развлечений за свои деньги.

Вечер устроили на третьем этаже, в апартаментах пары. Горевшие повсюду свечи и магические светильники при задернутых наглухо шторах должны были создавать атмосферу таинственности. Должны были, да. Я никакой атмосферы не заметила. Просто плохо освещенная комната. Инкуб, гномы, мой персонал — все они уныло слонялись по помещению, скучали и явно не знали, чем себя занять.

— Я отвлеку ее, — кивнула я на гномку, что-то рассматривавшую на уставленном блюдами столе.

Лина плотоядно улыбнулась и шагом от бедра сразу же направилась к гному, сидевшему в кресле у потухшего камина.

— Добрый вечер, — искусственно улыбнувшись, я подошла к гномке, остановилась рядом, заставила себя притвориться, что меня очень уж интересуют как маринованное мясо, так и птица, лежавшие перед клиенткой на двух разных блюдах. — Я приношу свои извинения за поведение моей сотрудницы.

Гномка вскинулась, попыталась что-то произнести, но я уже вошла в роль.

— У нашего отеля своя специфика, — скорбно качнула я головой. — Мне жаль, что ваш брак может в любой момент закончиться разводом, но… — Я запнулась, повернулась в сторону камина, где приосанившийся гном расточал любезности довольной Лине. — Они отлично смотрятся вместе, не находите? Думаю, из них выйдет чудесная пара. А уж какие детки…

Я не договорила: гномка со скоростью раненого слона бросилась к своему пока еще благоверному, за считанные секунды достигла камина, вытащила гнома из кресла и под изумленными взглядами всех присутствовавших поволокла его к выходу.

— У гномов развод считается позором, причем в первую очередь для женщины: она не смогла удержать мужа, — сообщил позади меня отрешенный голос инкуба.

— Было бы кого удерживать, — фыркнула я, вспомнив Славку. — Тоже мне, баран на поводке. Удерживать его надо.

— Вы странно мыслите, шантара, — последовало задумчивое. — Во всей Цепи Миров найдется один-два мира с подобными взглядами у женщин. Но те миры точно магические.

— Вот такой мой родной мир, хоть он и без магии, — я повернулась к элегантному инкубу.

Коричневые брюки и под цвет им пиджак на удивление гармонично смотрелись с молочного цвета рубашкой и туфлями. Посверкивавшие на манжетах запонки наводили на мысль о драгоценных камнях. Гладко уложенные волосы являлись последним штрихом, завершающим образ этакого уверенного в себе, состоятельного щеголя.

Он смотрел на меня внимательно, изучающе, будто пытался понять, что я за существо, и сделать для себя определенные выводы.

— Простите, шантар, но раз здесь я больше не нужна, то я вернусь в кабинет.

— Позвольте вас проводить, — в принципе, ожидаемо, особенно после откровения лейты.

 Я качнула головой:

— Не стоит. Я и сама найду дорогу. Хорошего вечера.

Пока шла к двери, чувствовала между лопатками этот изучающий взгляд. Хотелось бы верить, что инкуб отступится, поймет, что в его обществе я в ближайшее время точно не буду нуждаться. Но, похоже, он не привык, когда ему отказывают, и мое поведение распаляет его все больше.

«Охотники, — проворчала я мысленно, — все бы им за добычей гоняться. Никак не могут понять, что «нет» значит «нет», а не «да, но позже».

Ночь прошла на удивление спокойно. Я спала, раскинувшись на широкой постели, наслаждаясь комфортом и одиночеством. В ту минуту мне никто не был нужен. Хватало понимавшего меня дома и лейты, частенько приходившей на помощь. Наверное, Арина была права: в моем сердце еще оставались чувства к Славке, и впускать туда кого-то другого я не желала. Не сейчас.

В кои-то веки я выспалась и проснулась не просто отдохнувшей, но бодрой.

Завтрак из хорошо поджаренных гренок, гречневой каши на молоке и свежего апельсинового сока я тоже поглощала в одиночестве, рассматривая узоры и сценки на посуде. Диковинные птицы и животные завораживали своим внешним видом. Голубая косуля, сиреневая мышка, оранжевый козленок — они резвились и играли на лугу и явно намекали на необходимость немедленно обратиться к психиатру.

На очередной стук в дверь кабинета я отреагировала со смирением.

— Русалка просит хозяйку зайти в ее номер, — сообщил Парис, буквально сверля меня взглядом.

Глава 11

Любовь, как роза, роза красная,

Цветет в моем саду.

Любовь моя — как песенка,

С которой в путь иду.

Сильнее красоты твоей

Моя любовь одна.

Она с тобой, пока моря

Не высохнут до дна.

Не высохнут моря, мой друг,

Не рушится гранит,

Не остановится песок,

А он, как жизнь, бежит…

Роберт Бернс. «Любовь»

Порадовавшись, что на мне полностью закрытое серое платье длиной до колен, и ничего лишнего Парис не увидит, я кивнула:

— Сейчас подойду.

Парис поколебался, но из кабинета все же вышел. «Ты им нравишься. Обоим»,

— вспомнила я слова лейты и встала из кресла. Надеюсь, сцены ревности мне никто устраивать не станет.

Не устроил. Шел молча рядом, благо ширина коридора позволяла, и периодически косился в мою сторону. У номера русалки все так же молча остановился, убедился, что я зашла, и удалился. Отконвоировал, называется, видимо, чтобы по дороге ко мне инкуб не подошел.