Снежная крепость - [20]

– Послезавтра у меня намечена лекция, в ходе которой я хотел бы осветить творчество Витторио Фоппа. Это замечательный мастер эпохи Возрождения с прекрасной кистью и мазком, отличный колорист, который, может быть, чуточку потерялся среди своих более именитых современников. Своей лекцией я и постараюсь восполнить некий пробел и отдать должное замечательному живописцу. Лекцию я уже приготовил, что-то еще пошлифую сегодня и завтра вечером, но есть одна проблема. – Он посмотрел в глаза Рафаэле. – Не хватает иллюстративного материала – слишком мало произведений Витторио Фоппа переведены пока в электронный формат и доступны на слайдах. В этой связи у меня к тебе одна просьба.

– Да, профессор.

– Не могла бы ты съездить в церковь Святого Эусторджо? В одном из нефов этой церкви находится капелла Портнари с фресками Фоппа. Если бы ты сделала несколько снимков этих фресок… Ну как?

– Я согласна.

– Это необходимо для лекции, которая состоится послезавтра, – посчитал нужным еще раз уточнить профессор.

– Я поняла, – кивнула Рафаэлла.

– Все расходы университет тебе оплатит. Не забудь только взять в церкви счет, если они потребуют плату за право сделать снимки.

– Хорошо.

– Постарайся также запомнить, какое впечатление произведут на тебя фрески Фоппа. Я с удовольствием включу это в материал моей лекции.

– Обязательно, профессор. – Она повернулась и пошла к выходу.

Из нее получится неплохой искусствовед, подумал Бальделли. Если только увлечение горными лыжами и скоростью не перевесит. Все-таки для серьезных занятий искусством требуется больше неторопливости и постоянства, чем скорости.

Церковь Святого Эусторджо находилась неподалеку от кладбища Кампо Санто. Помимо миланцев, хоронивших там своих родственников, кладбище часто посещали туристы – оно было известно своими прекрасными мраморными памятниками. Вот и сейчас, когда Рафаэлла проезжала мимо, она увидела целую вереницу туристических автобусов, выстроившихся вдоль массивной чугунной ограды кладбища.

Она повернула у городского ботанического сада, заложенного еще при короле Викторе-Эммануиле. Церковь Святого Эусторджо вырисовывалась сразу за оградой сада.

Бросив машину у входа, Рафаэлла взбежала по потертым каменным ступенькам. В церкви было тихо. Она посмотрела поверх церковных скамей, оглядывая весь храм. Колонны уходили ввысь. На алтаре свечи не горели, но все равно здесь пахло ладаном. Солнечные лучи скупо пробивались через щель двери, слабо отражаясь на картинах и священных сосудах.

Она пошла дальше – ей была нужна капелла Портнари. Мимо потянулись каменные барельефы, изображавшие древних святых. Под стертыми плитами пола находились могилы – здесь лежали члены семьи Сфорца, знаменитой фамилии, владевшей Миланом в XV и XVI веках. Теперь от них остались лишь невысокие надгробья да надписи, высеченные прямо на каменных плитах пола…

Высокая емкая тишина наполняла пустынный полумрак. Рафаэлла поискала глазами, и неожиданно ей показалось, будто в капеллу ворвался яркий солнечный свет: она увидела фрески Витторио Фоппа.

Они были прекрасны. Девушка застыла перед фресками, чувствуя, что живопись Фоппа проникает ей в душу как музыка. Фрески находились на уровне головы и, казалось, излучали какое-то таинственное сияние. Рафаэлла смотрела на них, задержав дыхание. Не отрывая восторженно горящих глаз от фресок, она отступила от них на несколько шагов. Вот что значит настоящее искусство!

Она полезла в сумочку, доставая фотоаппарат. Ее миниатюрный «Никон» обладал всеми качествами профессиональной фотокамеры, а мощная вспышка позволяла снимать в кромешной тьме так же отчетливо, как и днем.

– Дитя мое, разве вы не знаете, что фотографировать в церквях можно только при наличии соответствующего разрешения? – раздался над ее ухом мелодичный баритон.

Рафаэлла резко повернулась. Перед ней стоял мужчина в монашеской одежде – коричневой рясе с длинными широкими рукавами, надетой на белый шерстяной подрясник и перепоясанной широким кожаным поясом. На груди у него висел маленький кипарисовый крестик.

– Извините. Здесь просто никого не было, и я…

Монах покачал головой.

– При входе в церковь висит специальное объявление. Там все написано на пяти языках.

Рафаэлла почувствовала, как ее лицо заливает краска.

– Да-да, конечно… я готова испросить разрешения и заплатить за него, если потребуется. Видите ли, я должна сделать эти снимки для лекции в университете и мне специально выделили для этого деньги. – Она виновато улыбнулась. – Прошу прощения, что не сказала вам этого с самого начала.

– Вы что же, специально изучаете интерьеры церкви Святого Эусторджо в университете? – с интересом посмотрел на девушку священник.

– Лекция посвящена творчеству Витторио Фоппа. А его лучшие фрески находятся в вашей церкви.

– Покажите ваш фотоаппарат, – потребовал монах.

Рафаэлла протянула ему «Никон». Что он задумал? Скажет, что таким аппаратом здесь фотографировать нельзя? Придерется к мощности вспышки? Заставит ее идти за другой камерой?

– Да, им можно фотографировать, – кивнул он. – Хорошая вещица. – Он посмотрел в глаза Рафаэле. – И, поскольку вы снимаете это для лекции, вы можете делать это бесплатно. Наша церковь с вас денег не возьмет. – Он повернулся и пошел к выходу – высокий, статный, с твердой прямой спиной.