Снежная королева - [51]

– Ни разу?

– Нет, ну я любила разных. Кого-то больше, кого-то меньше. Но есть один момент, я часто слышу, как о нем говорят, еще Бет об этом говорила, так вот, этого я в себе ни разу не чувствовала. Не испытывала этого самозабвения… не знаю, как лучше его назвать… клеточного обмена, когда вселяешься в другого человека и пускаешь его вселиться в себя. У меня не получается выразить это понятно…

– Нет, все в порядке. Я тебя понимаю.

– Ничего такого я никогда не испытывала. И не сказала бы, чтобы мне этого ощущения очень не хватало. До сегодняшнего дня. Забавно, но сегодня мне захотелось испытать все это с Тайлером.

– Вы же с ним не любовники.

– У меня не получалось его утешить. А я очень хотела, чтобы получилось. Ради него. Ради Бет. Мне, наверно, хотелось сделать то, что на моем месте сделала бы Бет.

– Бет была совсем другая, – говорит Баррет.

– Конечно, кто же спорит. Но, по-моему, сделать так, чтобы другому человеку стало лучше, – для этого большого таланта не нужно. Большинство справляется.

– Тайлер тебя любит. Уважает тебя. Ты наверняка помогла ему больше, чем тебе сейчас кажется.

– Знаешь что? Я сейчас больше не о Тайлере думаю, а о себе. Думаю об одной очень простой вещи, которой, боюсь, мне никогда не сделать.

– Ну так ты можешь кучу другого сделать.

Лиз снова принимается просматривать чеки.

– По дороге сюда мне пришла одна очень странная мысль. Я задумалась, засомневалась… Всегда я была уверена, что победила отца. Заставила его перестать нас бить. А сейчас, по пути, прямо в поезде подземки, мне стало казаться, что победил-то он. Победа заключалась в том, что он вынудил меня его ударить.

Оба некоторое время молчат. Баррет про себя благодарит покупателей, которые не заходят сейчас в магазин.

– Ты правда думаешь, что скейтборды не выглядят несколько кричаще? – говорит наконец Лиз.

– Да, по-моему, не выглядят. Может, для равновесия завести что-то посерьезнее? Что-нибудь вроде ну прямо совсем дорогих кожаных курток? Не винтажных, а новых.

– Ты сможешь заняться магазином, справишься, если я уеду на время? – спрашивает она.

– А ты куда собралась?

– Не знаю. Просто хочется отсюда уехать. На какое-то время.

– Как-то это слегка внезапно, нет?

– Слышал что-нибудь об Эндрю? – спрашивает она.

– Он мне звонил. Хочет зачем-то встретиться сегодня вечером в Центральном парке.

– Нормально.

– Скорее любопытно. Почему именно со мной?

– Ты ему нравишься, – говорит она.

– Да ему все более-менее нравятся.

– Может, тогда в тебе дело – в том, что он нравится тебе. Остальные-то его недолюбливали.

– Потому что считали, что он… не подходит. Тебе не подходит.

– Он по-прежнему со Стеллой?

– Ага.

– Не смотри на меня так. Хорошо, что она подошла. Ему подошла.

– Она немножко… – начинает Баррет.

– Да, не семи пядей во лбу. Знаю. Она ткачиха, ты это знал?

– Да нет, она девушка веселая. А так она вроде бы тренер по йоге и да, немножко ткачиха, в смысле, у нее правда есть ткацкий станок…

– Короче, все с ней в порядке, – говорит Лиз.

– В порядке. Знаешь, как она меня в тот раз насмешила? Сказала, что она медиум.

– И она обожает Эндрю. Его обязательно должен кто-то обожать.

– Почему вы так долго были вместе? Давно хотел тебя спросить, но все не решался. Боялся, что вопрос покажется грубым, что ты обидишься.

– Как тебе сказать, – говорит она. – Он был нужен мне рядом… ну, как бы для порядка. Он был сексуален, туповат и никогда не причинял мне неудобств, и при этом минус одна дополнительная забота в жизни.

– Не самая слабая мотивация.

– Другого я, наверно, заводить не буду.

– Э-э, другого – какого?

– Очередного глупого сексуального мальчика, который проторчит при мне до тех пор, пока не образумится и не сбежит с ровесницей. Думаю, я с этим покончила.

– Я, видимо, тоже.

– Ты любишь Сэма? – спрашивает она.

– Даже не знаю. Мы же всего несколько месяцев…

– Все ты знаешь. Слыхала я, у тебя с этим быстро ясность наступает.

– Я совсем не думал, что встречу человека, похожего на него.

Лиз кивает, как если бы получила известие – не плохое и не хорошее, – которого она давно дожидалась.

– Думаю, – говорит она, – хорошо бы мне ненадолго на Запад съездить. В Калифорнию, например.

– В Калифорнии здорово.

– Туда, наверно и поеду.

– Если хочешь, я займусь магазином.

– Ты теперь даже лучше меня справляешься.

– Неправда.

– Ты гораздо симпатичней и отзывчивей. О покупателях заботишься, помогаешь им. А я просто сижу и жду, чтобы они что-нибудь купили без того, чтобы я им на мозги капала.

– Чем думаешь в Калифорнии заняться? – спрашивает Баррет.

– Не знаю. Пока я придумала уехать. А дальше посмотрим.

– Ты про свет хоть иногда вспоминаешь?

– Про какой свет?

– Который мы с тобой видели. Там, в небе.

– Нет, не вспоминаю. А ты?

– Я – постоянно, – говорит Баррет.

– Но больше ты его не видел?

– Не видел.

– Дорогой мой, я тогда обкурилась, а ты… кто знает, что с тобой в тот момент было. Конечно, конечно, тебя бросил мудак номер семнадцать – отличный повод самолет, летящий за тучей, принять за бог знает что.

– А потом, Бет тогда стала поправляться…

Лиз смотрит на него с сочувственной уверенностью во взгляде.

– А потом она умерла.

– Но зато получила те несколько месяцев, разве нет?