Снег в июле - [83]

— Откуда вы взяли, Нина Петровна, что Возникова собираются снимать с работы?

В стекло кабины энергично застучали. Нина оглянулась, стучал какой-то старик, она приоткрыла дверь:

— Вы уж извините, пожалуйста! Важный разговор.

Старик кивнул головой.

— Ну, может быть, не снимать, Игорь Михайлович, так выталкивать на пенсию.

— Этого мы никогда не делаем.

Нина рассмеялась:

— Ну вот и хорошо! Вы умный человек, Игорь Михайлович.

Она вышла из кабины и, пока туда забирался старик, придержала дверь. Он внимательно посмотрел на нее и чуть кивнул головой.

А день катился своей дорогой. Ах, какой это был сейчас хороший день! Все было приятно и немного смешно: вывеска на дверях сапожной мастерской — «Работа без перерыва», и тут же листок с надписью: «Перерыв на обед»; толстые голуби, переваливаясь, чинно шествовали по тротуару; бегущие люди (куда они? Откуда их столько?); парень, дико заросший волосами, стоял, опираясь на металлический поручень витрины, и меланхолично что-то жевал; продавщица в окне — она продавала не воду, не мороженое, перед ней на лотке лежали бутербродики с черной икрой, такие маленькие, что Нина могла бы, наверное, съесть их штук десять, не меньше; театральные киоски, цветочные киоски, киоски с вывеской «Пирожки», в которых не было ни театральных билетов, ни цветов, ни пирожков; полупустой троллейбус на остановке у магазина «Подарки» (правда, это очень смешно — полупустой троллейбус?)… И солнце, солнце всюду. Оно, конечно, не было смешным, но тоже веселило.

Она шла медленно, улыбаясь, и, наверное, поэтому ее все время останавливали и спрашивали: где Красная площадь, где ГУМ, где можно быстро и недорого поесть, где женская парикмахерская, где МХАТ? Спросили даже, где можно почистить туфли? Она отвечала подробно, с улыбкой, вдребезги разбивая мнение, которое сложилось о москвичах, что они, москвичи, всегда бегут и на вопросы приезжих отвечают нехотя.

В кафе, куда она вошла, было тихо и мало людей. Это тоже могло показаться смешным, если б официантка сразу не сообщила, что, кроме пирожных и шампанского, ничего нет. Нина заказала два пирожных и, улыбаясь, зная, что официантки ей никогда не отказывают, попросила стакан холодной воды. Официантка, очень элегантная, мило кивнула головой, вроде ей абсолютно все равно — принести шампанского или воды из водопроводного крана, и вмиг все доставила.

Напротив за свободным столиком сидел молодой человек. На столе у него — бутылка шампанского и горка пирожных. Никогда в жизни Нина не видела такого ухоженного мужского лица. Широкое, плоское, оно не было красиво, но буквально светилось молодостью, здоровьем и довольствием. Несколько минут он наблюдал, как Нина ела пирожные, запивая их водой, потом слегка поклонился ей и очень вежливо спросил, не возражает ли она, если он пересядет за ее столик.

— Нет, пожалуйста. Но с одним условием, что вы не будете предлагать мне шампанского.

Он взял с собой только тарелку с пирожными, оставив бутылку и недопитый бокал.

— Это, наверное, очень вкусно… пирожные и холодная вода?

— Очень, — улыбнулась Нина. — Особенно когда хорошее настроение.

Он ничего больше не спросил, не представился, не пытался узнать ее имя, и от этого его общество Нине было приятным. Вроде встретила она старого знакомого, с которым можно и помолчать.

Подошла официантка, улыбаясь спросила, не перенести ли шампанское.

— Нет, спасибо, запрещено. А вот если вы мне принесете стакан воды, буду благодарен.

Так они сидели друг против друга — пирожные запивали водой, рассматривая через окно улицу.

Нина встала, случайный знакомый тоже поднялся. На улице он поклонился:

— Спасибо вам.

— За что? — улыбнулась Нина.

— Приятно было с вами… Королев Юрий Николаевич.

Нина еще несколько секунд видела, как он спускался по лестнице подземного перехода и исчез в туннеле. Потом Нина вспоминала эту встречу. Не жалела, что больше никогда не увидит случайного знакомого, но его необычное поведение, внешность вызывали острое любопытство. Кто он? Странный какой.

Она пошла дальше по улице, уже привычно быстро. Радостное настроение стало улетучиваться. Ну что ж, посидит еще Возников за своим письменным столом с львиными лапами. Хоть и правильно она за Возникова заступилась, но факт фактом — пособник он бракодельству.

«Бракодельству… бракодельству!» Сейчас уже улица выглядит по-другому. То, что час назад казалось смешным, теперь вызывает досаду. Во-первых, магазин книжный. Ну что это такое? Длиннющий магазин, забит книгами, но никто их не покупает. Два-три скучающих посетителя и десяток скучающих продавцов. Она просматривает несколько книг. Боже ты мой, кто издал такую скучищу, безжалостно-холодно наплевал на труд людей, работающих на фабриках бумаги и в типографиях. Лучше, определенно лучше, если б вместо этих ненужных, бесталанных книг росли деревья; во-вторых, когда она вышла из магазина, солнце исступленно набросилось именно на нее, будто нет на улице других людей; в-третьих, надумала она какую-то ерунду — посмотреть членам комиссии в глаза. Ерунда это сущая, ехать нужно в контору и поскорее увольняться… А кто еще остался? Остались пожарный лейтенант и архитектор. Ну ладно, чтоб себя потом не пилить, поедет в проектную, а пожарник пусть живет.