Снег на песке - [44]

— Знаю. Это главный евнух гарема нашего уважаемого султана, да побрал бы шайтан его душу!

— Султана?! — изумилась Бьянка. — Ты хочешь сказать, что Мия попала к самому султану?

— Похоже на то.

— И что теперь с ней будет?

Чайник забулькал, из носика повалил пар. Амрен поднялся и достал из шкафчика серебряную коробку. Насыпав из нее несколько ложек чая в фарфоровый заварник, он добавил горячей воды и накрыл его крышкой.

— Думаю, какое-то время ей ничего не грозит, — наконец сказал он. — Скорее всего, ее поместили в нижний гарем.

— Что это значит?

— Туда попадают все новые рабыни. Несколько месяцев ее будут обучать всему, что должна уметь наложница.

— И что же это? — насторожилась Бьянка.

— Язык, танцы, этикет… искусство ублажения мужчин.

— Что?! — ее глаза чуть не полезли на лоб.

— Да не переживай ты так. Мужиков к твоей сестре и на пушечный выстрел не подпустят. Она теперь — собственность султана, и только он имеет право к ней прикоснуться. Думаю, произойдет это не скоро… Если вообще когда-нибудь произойдет…

Бьянку удивила последняя фраза.

— Что ты имеешь в виду?

Амрен достал из буфета чашки и блюдца.

— Как ты думаешь, сколько у султана наложниц? — спросил он, наливая из заварника ароматный чай.

— Не знаю.

— Несколько сотен.

— Ничего себе! — присвистнула Бьянка. — И что, он их всех…

Амрен поставил на стол тарелку с кубиками зеленого и красного лукума, и плюхнулся на табурет.

— В том то и дело, что нет. Многих из них он даже никогда не увидит.

— Тогда зачем ему столько женщин? — спросила Бьянка, сделав глоток горячего чая. Благоухание жасмина приятно защекотало в ноздрях.

— Так положено, — в голосе Амрена послышалось явное неодобрение. — Он ведь султан — а значит должен иметь огромный гарем, чтобы оставить кучу наследников.

Бьянка хмыкнула. Обычаи этой страны нравились ей все меньше.

— Он что, местный бык-производитель?

— Что-то вроде того.

Бьянка откусила кусочек красного лукума. Вишневый. Очень вкусно!

— То есть, ты говоришь, что Мие пока ничего не угрожает? — уточнила она.

— Со стороны султана — нет. Но…

— Но что?

— Если твоя сестра так красива, что за нее отдали целых две тысячи золотых, то это может не понравиться кому-то из фавориток.

— И что с того?

Отхлебнув из чашки, Амрен поставил ее на стол, и подался вперед, глядя на Бьянку в упор.

— Они могут сделать все что угодно: отравить, изуродовать, зарезать…

— Правда? — содрогнулась Бьянка.

— Увы, — вздохнул он. — Ты не представляешь, какой это гадюшник. В мешке со змеями в тысячу раз безопаснее, чем среди этих милых дам.

— Но почему они враждуют? Они же пленницы. Разве они не должны друг друга поддерживать?

Амрен снова глотнул чая.

— Ты не понимаешь, — мрачно сказал он. — Вся их жизнь посвящена тому, чтобы привлечь внимание султана.

— Но зачем?

— Во-первых, та, кому повезет стать фавориткой и тем более женой, получит отдельные покои, прислугу, дорогие подарки. Если ей удастся родить сына, то ее положение укрепится еще сильнее. А предел мечтаний — это стать матерью следующего султана. Ради этого они готовы на все.

— Да уж, — фыркнула Бьянка, кусая зеленый лукум. Фисташковый. С жасминовым чаем — просто объеденье!

— А во-вторых, — продолжил Амрен, — большинство из этих женщин попали в гарем еще в детстве, и они просто не знают другой жизни. Им все время внушают, что цель их существования — сделать повелителя счастливым, и они в это верят. А кроме того, у них тоже есть потребности.

— Потребности?

— Конечно. Им постоянно рассказывают сказки про «врата рая» в постели султана, всячески разжигают в них сладострастие, и при этом — ограждают от мужчин. Ублажить себя самой — тоже не вариант, за ними постоянно наблюдают. Единственный шанс утолить свою похоть — это ночь с падишахом… Вот скажи, у тебя были женщины?

— Э-э-э? Что? — опешила Бьянка и густо покраснела.

— Понятно, — Амрен закинул в рот кубик лукума. — Скажем так, даже одну из них не так уж просто удовлетворить, а что говорить о сотнях? Думаешь, им хватает одной ночи с султаном раз в несколько месяцев? Да они просто лезут на стену от желания.

Перед глазами вдруг возникла картина, виденная сегодня в спальне Лейлы, и у Бьянки взмокла спина.

— Они сходят с ума от тоски и безделья, — продолжал Амрен. — Все, что им остается — это интриги и заговоры. Так что нам нужно поскорее вытащить оттуда твою сестру, пока кто-нибудь не навредил ей. Я подумаю, как это сделать.

— Спасибо тебе огромное, — Бьянка допила чай. — Но мне вот интересно, откуда ты так много об этом знаешь?

Подняв глаза на Амрена, она опешила от его изучающего взгляда. Какое-то время он молчал, затем, наконец, решился:

— Поклянись, что никому не расскажешь! — потребовал он.

— О чем?

— Поклянись.

— Клянусь.

— Хорошо, — Амрен сделал глубокий вдох. — До четырнадцати лет я жил в гареме.

— Как это? — Бьянка удивленно распахнула глаза.

— Султан — мой отец.

Чашка выпала из рук и разбилась на мелкие осколки.

— Что?!

— Мать была его наложницей, — понизил голос Амрен. — Я его старший сын.

Бьянка пораженно уставилась на него. Не может быть!

— Но… как же ты оказался здесь?

— Это долгая история, Бен, — вздохнул он. — Расскажу как-нибудь в другой раз.