Снег на песке - [40]

Озеро не приближалось. Дразня и насмехаясь, оно отступало назад с каждым сделанным шагом. Манящая вода мерцала среди оранжевых холмов, но стоило к ним подойти, как на месте спасительного озера оказывался все тот же раскаленный песок.

Наконец Бьянка поняла, что это мираж, что нет никакого озера, нет никакой воды, а везде только выжженная пустошь. Хотелось плакать, но слез не было. Глаза невыносимо щипало от сухости, а веки горели от солнечного ожога.

Полуденное солнце вовсю посылало смертоносные лучи на иссохшую пустыню. Дальше идти нельзя, нужно искать укрытие. Взобравшись на очередной холм, Бьянка увидела наполовину осыпавшиеся стены. Снова мираж? Но нет, это были какие-то древние руины. Пускай там нет воды, но полуразрушенная кладка хотя бы даст ей живительную тень. Из последних сил Бьянка добралась до развалин и устало рухнула на песок, спрятавшись от безжалостного светила.

Легкие горели, вместо воздуха в нос и в горло будто заливали раскаленный свинец. Бьянка тяжело дышала, в ушах звенело, перед взором повисла мутная пелена. Пить… Она открыла фляжку и поднесла ее ко рту в тщетной надежде вытряхнуть хоть каплю. Пусто. Это конец.

Звон в ушах сделался невыносимым. В груди противно заныло: сердце не справлялось с тягучей, превратившейся в густой кисель кровью. На глаза опустилось плотное марево, и Бьянка провалилась в непроглядную черноту.

* * *

Она снова была в Хейдероне. Среди изумрудных холмов распростерлась кристальная гладь озера. Бьянка с головой нырнула в холодную воду и жадно пила, не в силах насытиться. С каждым глотком тело наполнялось невероятным блаженством, а над горами катился гулкий шепот: «Пей!»

И Бьянка пила. Вода текла по лицу, чистая, свежая, прохладная. Бьянка жадно глотала ее, а озеро и горы все шептали ей: «Пей!»

— Пей! — словно из-под земли донесся знакомый голос. — Пей!

Бьянка с трудом разлепила ресницы. Первым, что она увидела, были черные как ночь глаза, встревожено глядящие на нее, а губами она ощутила горлышко фляги.

— Пей!

Бьянка крепко вцепилась в сосуд и принялась ненасытно глотать. Амрен поддерживал флягу, чтобы она не пролила все на себя или не захлебнулась от жадности. Бьянка пила и никак не могла напиться. Вода благодатным потоком оросила пересохший рот, обволокла саднящее горло, влила жизнь в ослабевшее тело.

— Ну все, хватит, оставь хоть что-нибудь на обратный путь.

Он попытался отнять флягу, но ее пальцы крепко вцепились в полотняный чехол.

— Пожалуйста! Еще глоток.

— Хорошо, но только один.

Бьянка выпила еще немного божественно вкусной воды и с сожалением протянула флягу своему спасителю. Тьма перед глазами окончательно развеялась. Она осмотрелась. Вокруг возвышались стены из желтого песчаника, часть камней осыпалась и валялась поблизости. Солнце перевалило зенит, и лишь короткая тень развалин спасала от его безжалостных лучей. Рядом сидел Амрен, а чуть поодаль — лежала его лошадь, прижавшись гнедым боком к полуразрушенной кладке. Впереди же, насколько хватало взора, простирались волны песков, подернутые дымкой гонимой ветром пыли.

— Я уж думал мне конец, — пробормотала Бьянка, вслушиваясь в едва различимый гул, издаваемый мириадами песчинок. — Как ты меня нашел?

— Мы с Абдулом разделились и прочесывали пустыню, — сказал Амрен. — Ну и далеко же ты забрался!

— А Калед с Омаром?

— Калед ранен, но вроде ничего серьезного. Я велел им до ночи оставаться в оазисе.

— А что с врагами?

— Все мертвы.

— Но как они нашли нас?

— Не знаю.

— Думаешь, это случайность? — Бьянка поправила прилипший ко лбу пропитанный потом тюрбан.

— Я больше не верю в случайности. Кто-то выдал им наш план.

— Но кто?

— Возможно один из тех, кто остался дома. Потом разберемся, а сейчас подождем здесь до вечера. Пойдем назад, когда спадет жара.

— А далеко до оазиса?

— Не очень. Два-три часа пути. Но если отправимся сейчас — то просто сдохнем по дороге.

— Согласен, — поднимать бренное тело с земли и выползать на палящий солнцепек Бьянке совершенно не хотелось.

Она привалилась к стене и закрыла глаза. Даже в тени было невыносимо жарко, но сейчас возле нее сидел Амрен, а в седельном бурдюке и фляге было полно воды. В душе поселилась твердая уверенность, что теперь все будет хорошо. Рядом с ним она ничего не боялась.

Бьянка задремала, разморенная удушающим зноем, а проснулась от того, что Амрен толкнул ее в бок.

— Бен!

— Что?

— Просыпайся!

— Уже пора идти? — Бьянка удивленно взглянула на высоко стоящее солнце. Не рано ли?

— Прислушайся!

Она напрягла слух. Тишина была полной и абсолютной. И какой-то зловещей. Жара как будто стала еще сильней, и Бьянку внезапно охватило необъяснимое чувство тревоги.

— Я ничего не слышу, — наконец сказала она.

— Даже ветра не слышно, — добавил Амрен.

Он поднялся на ноги и принялся взволнованно всматриваться в горизонт, а его конь испуганно всхрапывал и рыл копытом песок.

— И что это значит? — с замиранием сердца спросила она.

— Боюсь, приближается песчаная буря.

Песчаная буря? Бьянка плохо представляла, что это такое, но судя по встревоженному лицу Амрена, это должно быть очень опасно.

— И что теперь делать?

— Будем пережидать, да поможет нам Бурхан.