«Снег» из Центральной Америки - [13]

— Занимается благотворительной деятельностью, помогает детям — жертвам гражданской войны…

— Жертвам правительственных войск, ты хочешь сказать?

— Не забывай, я — государственный служащий.

— Но с британским паспортом.

— Не имеет значения. Жить Мария продолжает с улыбкой, веселится, развлекается, снимает дом…

— Слушай, Робин Гуд, ты не ошибаешься? Мы говорим о моей бывшей жене? Надо сказать, вид у тебя… Давай вызовем врача.

— Если ты сам об этом заговорил, то возьми себя в руки, не волнуйся, врача и «скорую помощь» давай вызовем тебе. Мария открыла частную медицинскую практику, которая процветает. Что ты на это скажешь? Рот закрой, да закрой же, тебе сказали, поставь глаза на место, отвечай четко, внятно, это тебе не последние известия.

(…Господи, да сколько же сюрпризов уготовлено у тебя для нас, грешных? Несгибаемая, принципиальная Мария наслаждается жизнью?! Тогда… Тогда ей цены нет, хоть снова на ней женись. Пойдет ли только за меня?..)

— Ты, Клинт, не вздумай только снова предлагать Марки руку к сердце. Ничего не получится.

— Ты прямо телепат. Я в шутку подумал об этом, но я же не окончательный идиот.

— На это только и надежда.

— Сволочь ты!

— У каждого свои достоинства, а для инспектора местной полиции это необходимое качество.

— Опять за свое. Ты, Робин Гуд, британский подданный.

— Знаешь, иногда это не помогает.

Очень мне не понравился тон этого высказывания, уж слишком он был безнадежным. И тут все, что я видел за последние несколько часов в квартире Уилсона, все дошло до меня: где бы он ни сидел, пистолет в кобуре был везде рядом, он таскал его за собой повсюду; в гостиной в углу стояла автоматическая винтовка, входная дверь была из железа, да замков на ней значительно прибавилось. Мне показалось, что Робин Гуд все понял по моим взглядам. Он невесело усмехнулся:

— Я здесь работаю уже давно. Поначалу мне поручали мелкие дела, может, не очень мелкие, но, как здесь их называют, без последствий: сверху никто не позвонит, дело закрыть не прикажут. Но вскоре я начал заниматься и серьезными делами.

— Судя по твоей квартире, ты не стал богаче за эти годы. Значит, взяток не берешь. Следовательно, продолжаешь оставаться честным полицейским. Думаю, отсюда и все твои нынешние неприятности.

— Предупреждаю сразу: мои серьезные дела могут оказаться самой крупной удачей твоей журналистской карьеры. Но в моих данных много пробелов, нужны доказательства. Искать их, если согласишься помочь, предстоит тебе.

— О чем хоть идет речь?

— Обо всем. Но основное… Что в преступном бизнесе приносит при минимальных вложениях самые большие прибыли?

— Наркотики.

— …И ответ есть: наркотики. Ты, дорогой мой сынок, занялся торговлей наркотиками. Сначала достаточно робко, потом смелее и смелее. Ты решил, что умнее тебя никого тут нет, и с криком «Страха нет!» ринулся вперед. Идея у тебя была неплохая: сначала ввоз кокаина через дипкурьеров, наших и других стран региона. Как ты их убеждал, меня не интересует, скажу одно: я им не завидую.

Но тех заработков тебе показалось мало, нужно было награбить, куда как больше, и ты, Хорхе… — тут у дона Иносенсио Очоа перехватило дыхание, он быстро отпил холодной воды из стоявшего перед ним стакана, — обратился к человеку, с которым руководил операцией «Эскадрон», к Мэрчисону. Вы перевозили кокаин через официальные и полуофициальные каналы ЦРУ, сколотили, не побоюсь этого слова, состояние. Я знаю, кто из кубинских эмигрантов помогает тебе и Мэрчисону — Массини и Новас, — знаю, кто получает «товар» в Штатах, — Оресте Бадалукка, с которым связан Брэдфорд Уэнделл, начальник отдела Центральной Америки управления планирования ЦРУ. До назначения на этот пост он был связным между ЦРУ и кубинской эмиграцией.

От меня тебе ничего не утаить: с этого момента ты беспрекословно мне подчиняешься.

План подпольщиков был прост: на последнем допросе Мэрчисон должен был подтвердить участие сотрудников ЦРУ в торговле кокаином и повторить показания предыдущих допросов. Но этот последний допрос подпольщики должны записать на видеомагнитофон, а кассету потом передать на американское телевидение.

Лимол поговорил с Хосе Агиларом, выяснил все технические детали. Агилар заверил, что не видит никаких трудностей, все будет в порядке. Сейчас он в квартире, где содержался Мэрчисон. На работе взял отпуск и, как полагали все его знакомые, уехал за город ловить рыбу. Хосе Агилар попросил Лимола регулярно справляться о здоровье матери и, если ей станет хуже (мать мучилась сердцем), позволить ему навестить ее. Фернандо Лимол, естественно, согласился. Допрос Мэрчисона был назначен на завтра.

Клинт Бресс

То, что рассказал Робин Гуд, просто не умещалось у меня в голове: можно предположить, что наши рыцари плаща и кинжала готовы на многое, но ввоз кокаина в Штаты — это превосходило самые смелые мои предположения. Я тут же поймал себя на любопытной мысли: все убийства и пытки в рамках операции «Эскадрон» оставили меня спокойным. Кого сегодня удивишь подобным? Убийства и пытки — повседневное явление в этой центральноамериканской стране, сколько раз я сам вел отсюда телерепортажи, стоя над трупами убитых этими же «эскадронами смерти» на городских улицах, показывал телезрителям сожженные во время карательных операций деревни. Все это каждый день мелькает на телеэкранах — это не материал, не сенсация. Все отлично знают, что ЦРУ имеет к этому непосредственное отношение — было бы странно, если бы оказалось не так. Можно не потеть, отыскивая доказательства. А вот торговля кокаином под прикрытием герба ЦРУ с изображением розы ветров — настоящая золотая жила, такого еще никто не мог раскопать. На этом материале можно создать такую репутацию, что о своей дальнейшей карьере на телевидении не надо беспокоиться.