Снайпер морской пехоты - [21]

«Хэткок вон там», — сказал Лэнд двоим членам команды, вместе с которыми он сидел высоко на трибуне, заполненной сотнями людей — там были представители Национальной стрелковой ассоциации, выбывшие ранее стрелки, друзья и родственники тех, кто лежал сейчас на линии огня. А в середине первого ряда, среди представителей высшего руководства Национальной стрелковой ассоциации, сидел генерал Уоллес М. Грин младший, командующий корпусом морской пехоты.

До того как стрелки заняли места на линии огня, Грин встретился с членами сборной и пожал руки Хэткоку и Санчезу. «Идите и побеждайте, — сказал он молодым капралу и сержанту. — 196 тысяч морпехов на вас рассчитывают».

Лэнд сидел наверху на деревянной скамейке, наблюдая за тем, как Хэткок делает заметки в журнале, время от времени наводя винтовку на мишень. Со всех сторон гремели патриотические марши в исполнении духовых оркестров. Выставочные стенды и сувенирные лавки делали всё окончательно похожим на ярмарку. У линии огня суетились многочисленные фоторепортёры, журналисты и телевизионщики; стрелки готовились занять положение для стрельбы лёжа. Лэнд громко сказал, обращаясь к соседям-морпехам: «Интересно, комок у него подкатил уже?»

«Комок», как его называют стрелки-спортсмены, сжимает горло стрелка, когда он не в силах больше совладать с напряжением спортивной борьбы.

Когда Хэткок вышел на рубеж и начал готовиться к стрельбе, он ощутил, как подкатывает этот самый «комок». От напряжения у него засосало под ложечкой — то же ощущение охватило его накануне, когда ему не хватило трёх очков для победы в Национальном чемпионате. Он выиграл серебряную медаль в этих соревнованиях, в которых участвовали тысячи других стрелков. Тогда он стрелял из служебного оружия, винтовки Гаранда М1. Соревнования включали в себя обычную и скоростную стрельбу на дистанциях 200 и 300 ярдов по мишеням с яблоком диаметром 12 дюймов, и обычную стрельбу на 600 ярдов по таким же мишеням. При этом на окончательную расстановку 20 финалистов могла повлиять разница в одно-единственное очко. Он взглянул на журнал, сосредоточился на сегодняшней стрельбе, и вскоре совершенно забыл и о генерале Грине, и о 196 тысячах морпехов.

Хэткок поднял глаза на стрелковую галерею. По обоим краям стрельбища с интервалом в сто ярдов были установлены красные треугольные флажки длиной двадцать футов — всего их было двадцать. Они развевались на ветру, который дул прямо поперёк огневой зоны. Хэткок глубоко вздохнул и снова посмотрел на журнал с отметками, сделанными на тренировках и в полуфинале. Опершись на локоть левой руки, он наклонился и тем же глазом, которым целился, заглянул в окуляр зрительной трубы, низко установленной рядом, чтобы получше рассмотреть марево, слоистые тепловые волны которого, увеличенные оптикой, плясали и закручивались слева направо под воздействием ветра, который так же будет воздействовать на пулю. «Возьму на четырнадцать минут влево», — сказал он про себя, прикинув степень воздействия ветра в те моменты, когда он спадал. — Буду следить за флажком и, как только опадёт, выстрелю».

Он уложил винтовку на бок и начал отсчитывать щелчки, поворачивая боковой маховичок оптического прицела. Отметив внесённые изменения в журнале, он проверил положение кожаного ружейного ремня, убедившись, что тот отрегулирован по длине, перехлёстнут за руку выше локтя в обычном месте и касается предплечья. Хэткок сдвинул левую руку в толстой кожаной перчатке вперёд по цевью до упора, прижав её к антабке.

Хэткок медленно перенёс вес тела на левый локоть и начал плотно пристраивать приклад к правому плечу. «Плотно-плотно. И чтоб никуда не ушёл — сейчас это недопустимо». При этом ремень натянулся, растягиваясь, и Хэткок почувствовал, как он больно впился в предплечье, ограничивая циркуляцию крови в левой ладони и пальцах. Он взглянул на кончики пальцев, торчащие из перчатки, и увидел, как они краснеют, наливаясь багрянцем.

«Господа! Приготовиться!» — разнёсся над стрелками голос из громкоговорителя с вышки, расположенной посередине линии огня. Хэткок прижался щекой к винтовке и поставил локоть правой руки на мат. Обхватив правой рукой шейку приклада, он положил палец на спусковой крючок и навёл винтовку на мишень — маленькую чёрную точку над перекрестьем прицела.

Когда он, опершись на носки ног, немного переместился назад, перекрестье медленно поднялось до центра крохотной мишени. Хэткок на миг прикрыл глаза и снова открыл, чтобы посмотреть, сместилась ли точка прицеливания. Перекрестье осталось точно там же, в центре.

Поглядывая на флажки, Хэткок переместил ноги левее, при этом перекрестье сдвинулось так, что кружок мишени оказался в правом углу поля зрения прицела. «Если флажок опадёт, пуля попадёт в яблочко, в самый центр. Если не попаду — всё кончено, но я точно не промажу. А если флажок не опадёт, надо будет целиться вот сюда — чуть-чуть левее».

Не отрывая приклада от плеча и не сдвигая локтя руки, на которой лежала винтовка, Хэткок наклонился влево и заглянул в зрительную трубу, чтобы ещё раз посмотреть на марево.

«Господа! Время на подготовку истекло!» — раздался голос с вышки. После этого объявления оркестры умолкли, толпа притихла, и мишени пропали, опустившись в блиндаж. Тишину нарушал лишь ветер. Хэткок видел только белую верхушку своей мишени, опущенной в окоп, и, уголком глаза, треплемый ветром красный флажок.