Сначала женщины и дети - [77]

— Это были комнаты миссис Грейлинг? — поинтересовался Редж.

— Ты ее знал? — с любопытством спросил мистер Фрэнк.

— Да, и она мне очень нравилась.

Мистер Фрэнк кивнул:

— Мне тоже. Но мистер Грейлинг не хочет, чтобы прислуга судачила о ней. Он как может справляется со своим горем и просит проявлять сдержанность. Я надеюсь, ты будешь уважать его желание.

— Конечно, — кивнул Редж.

В тот вечер он накрыл стол на двоих. Ему было велено придержать стул для мисс Гамильтон, когда они с мистером Грейлингом появятся в столовой. Она была сногсшибательна в черном атласном платье по фигуре и с бриллиантами, которые сверкали у нее в ушах, украшали стройную шею и обвивали запястья. Ее медные волосы удерживала серебристая головная повязка, и Редж отметил, что лицо девушки имеет практически идеальную форму сердца.

— Я так рада, что Джордж сумел переманить тебя из «Шерри», — призналась она Реджу. — Мы пережили крушение «Титаника» и должны держаться друг друга. Мы все члены одного клуба.

— Да, мэм, — согласился Редж. У нее был аристократический выговор. «Она, должно быть, из Лондона или его окрестностей», — решил он.

— Более того, — усмехнулась мисс Гамильтон, — мы с тобой можем размахивать британским флагом и выступать единым фронтом против этих янки с их странными словами и смешными акцентами. А откуда ты родом, Джон? — спустя мгновение спросила она, и он содрогнулся.

Если он скажет, что из Ньюкасла, она сразу догадается, что он лжет, потому что у него не было характерного ньюкаслского выговора, а если он признается, что из Саутгемптона, то не вспомнит ли мистер Грейлинг, что было написано в его документах, и не поймает ли его на лжи.

— Последнее время я жил в Саутгемптоне, — нашел он компромисс. — Но моя семья с севера.

Однако она уже не слушала, что ответил ей Редж, переключив свое внимание на присоединившегося к ней мистера Грейлинга. Тот зачарованно смотрел на ее сверкающие бриллианты и совершенные черты. «Он не может поверить собственному счастью, — подумал Редж. — А ведь все эти бриллианты не с неба упали…»

Обслуживать за ужином две персоны оказалось делом ерундовым, и у Реджа была куча свободного времени. После того как они перешли в гостиную, Редж вышел на заднее крыльцо покурить. Там к нему подсела Молли.

— Ты в порядке, Джон? — спросила она. — Какой-то ты поникший. Тебе, должно быть, очень одиноко и после всего пережитого даже не с кем было поделиться. Я надеюсь, мы станем друзьями.

Она слегка наклонила голову в его сторону и посмотрела ему прямо в глаза. Ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его, и ее губы приоткрылись. Редж чувствовал, что если он сейчас ее поцелует, Молли ему ответит. Она была довольно симпатичная, казалась милой, но в доме работало всего несколько человек, и ему совершенно не хотелось создавать неловкую ситуацию в таком маленьком коллективе. Кроме того, он счел это проявлением неверности по отношению к Флоренс.

— Да, я тоже надеюсь, — ответил Редж.

Он докурил сигарету, затоптал ее каблуком, а потом встал и вернулся в дом.

Глава 48

В день отъезда в Саратога-Спрингс Джульетта проснулась с чувством тревоги. Когда Роберт поинтересовался, сколько времени она должна будет оставаться со своими родственниками, она с горечью бросила: «Почти до осени», но на самом деле ребенок должен был появиться лишь в начале ноября, а теперь была середина июня. Это означало, что она не увидит Роберта еще пять месяцев. Все эти пять месяцев она будет жить бок о бок со своей матерью в маленьком коттедже на краю света. Перспектива казалась невыносимой.

— Я буду писать тебе каждый день, — пообещал Роберт.

Джульетта ответила ему тем же, но она понимала, что в письмах можно выразить далеко не все. Они никогда не заменят ей удовольствия прильнуть к его груди и вдыхать его запах или глядеть ему в глаза, видеть в них любовь и желание и отвечать ему тем же.

Они устроили прощальный завтрак в отеле «Плаза», на котором леди Мейсон-Паркер без умолку говорила о предстоящей свадьбе: о цветах, музыкальном сопровождении — всех тех деталях, до которых им обоим не было никакого дела.

— Я бы все-таки предпочел, чтобы вас довез мой шофер, — рассуждал Роберт. — Тед — очень хороший водитель, а я бы хотел, чтобы вы добрались до места без проблем.

Они не могли принять предложение Роберта, потому что в таком случае Тед доложит ему, что они поселились не в большой усадьбе, а в жалком коттедже на окраине города, единственным достоинством которого была близость к родильному дому. И их уловка будет разоблачена.

— Я уверена, что шофер, которого послали наши родственники, ничем не хуже вашего, — ответила леди Мейсон-Паркер.

За время завтрака Джульетта почти не разговаривала, опасаясь расплакаться. Роберт держал ее руку и гладил, чувствуя ее душевное смятение. Дело было не только в том, что она будет скучать по общению с ним и его ласкам: в этой стране она вообще не чувствовала себя в безопасности. Если что-нибудь пойдет не так, от матери будет мало толку, а вот Роберт был способен решить любую проблему. Пока они плыли на «Карпатии», его спокойный прагматизм помог ей прийти в себя после жуткого стресса. Они обсуждали трагические события, и благодаря этому она смогла если не осознать, то в какой-то степени принять случившееся. Джульетта чувствовала: когда он рядом, она способна выдержать любое испытание, а без него будет одинока и уязвима. Помимо этого, по мере увеличения своей талии она все более осознавала, что внутри нее развивается ребенок, который должен будет появиться на свет. А вдруг она умрет при родах? Будущее пугало ее. Она не была уверена в американских врачах так, как была уверена в британских. Когда придет время, она бы предпочла, чтобы вместо матери рядом с ней оказался Роберт. Но это невозможно. Ну совершенно невозможно!