Сначала исчезли пчёлы… - [8]
— Хорошо. Ну, я пошёл звонить ей. Попытаю счастье…
Конечно же, я никому не дозвонился. Во-первых, потому как я не смог отправить сообщение со своего личного номера, чтобы кратко объясниться, поскольку активировав гарнитуру, выдернув её спящего режима — моментально получил извещение о пришедшем бланке, так как все службы личной коммуникации уже давно объединены. И тогда у меня был бы всего час на сочинение легенды, в которую либо поверит комиссия, либо, что вероятнее всего, не поверит, поскольку доказательств у меня никаких не имеется. Проигнорировать извещение из департамента я тоже бы не смог. Ведь по закону оно обязательно к ознакомлению, а значит — незнание содержания, в этом случае, никоим образом, не освобождает меня от ответственности.
Я пытался звонить с рабочих универсальных номеров, но Лиза, вполне справедливо не брала трубку, поскольку система оповещала её, что звонок идёт из УИЦ, а с нами никто добровольно беседовать не желает, так как новостей хороших мы, как правило, не несём. К тому же, звонок или извещение из универсального информационного центра не были обязательными к ознакомлению, в отличие от того же департамента, потому я особо и не рассчитывал на успех данного предприятия.
И вот я стою у лифта, в подъезде, в котором живёт Лиза Суворина, и уповаю на то, что застану свою клиентку дома. Жду пока кабина развезёт предыдущий набор желающих добраться до своего этажа и робко надеюсь, что Лиза проявит понимание и снисходительность и…как его — милосердие. Это слово уже давно вышло из обихода. Да и смысл его помнят немногие. Жизнь в постоянной борьбе с новыми вызовами природы ли, правительства ли, иных явлений мешающих простым людям просто жить, не способствует развитию благодушия, а напротив, заставляет сердце покрываться каменеющей, с каждым днём всё больше, чешуёй. Она сейчас неоходима, чтобы не проткнули сердце, не порвали. А, если и порвали — то, отнюдь, не без титанических усилий. Но надежда всё же есть.
Лиза показалась мне, измученной, конечно, осторожной, но совсем не злобной. Просто не очень счастливая женщина. Одна из миллионов… Мне удалось воспроизвести в памяти её расписание — сегодня у неё нет занятий. И вчера не было. Значит — или дома или по делам ушла. А если по делам? Что тогда? Об этом можно даже не думать. Чего толку? Проверю, да и всё…
Вот и лифт уже опускается ко мне на встречу. Интересно, а почему я вспомнил о её расписании? Может потому, что после её ухода, приняв ещё одного посетителя, зачем-то снова просматривал дело тонущей в бытовом горе посетительницы? Или просто память подыграла мне? А может, я к ней неравнодушен? Может она мне нравится? Нет! Это не то! Тут, скорее, жалось. Желание помочь, помочь хоть кому-то. Это, наверное, тоже, своего рода, эгоизм. Ведь, жертвуя какую-то малость, ты не становишься бедняком, не становишься калекой, ничего не лишаешься. Это и не жертва вовсе. Ты делаешь лучше себе. Ведь именно у тебя на душе становится легче и теплее. И тогда, хотя бы на время, перестаёшь чувствовать себя мразью, которой на самом деле являешься. Все мы, такие, мрази… Просто боимся в этом признаться. Может в этом и есть суть? Признать и стремиться стать лучше? А для кого лучше? Для себя? Для других?
Дьявол! Расфилософствовался и сам не заметил, как очутился у дверей квартиры, в которой живёт нужная мне особа. Я протягиваю руку к идентификационному сенсору, но не успевают мои пальцы коснуться чёрной пластинки, как дверь сама собой отъезжает в сторону, будто всасываемая стеною, и на меня буквально вываливается моя недавняя знакомая. Она копошится в сумке и не смотрит вперёд. Бодая меня головой в грудь, слегка вскрикивает и даже подпрыгивает от неожиданности и едва не подпрыгивает второй раз, когда видит на кого она впопыхах наскочила.
— Что вы тут делаете? — строго спрашивает она, сделав шаг обратно в квартиру.
— Я к тебе, — отвечаю просто и благодушно, — мы, кстати, перешли «на ты», помнишь?
— Помню, — в её голосе явственно читается испуг, что, по нашим временам, вполне логично. — По какому поводу? — вполне официальным тоном вопрошает она и, как бы между прочим, опирается ладонью о стену, как раз около того места, где располагается дверной ключ-кликер — один щелчок маленькой кнопки и дверь закроется. Хотя, конечно, это недальновидно и даже глупо. Двери не закрываются со скоростью света, так что бандит или, например, насильник, запросто прошмыгнёт внутрь, пока стена будет выплёвывать полимерную преграду.
— Не бойся! — спешу успокоить её, но, если верить её ошарашенным глазам, только больше пугаю. — Короче, Лиза, — решаю я выбросить карты на стол, — мне нужна помощь. Всего одна небольшая услуга.
— Вот! — через испуг проскакивают победные нотки ликования. — Я же говорила — ничего не бывает бесплатно.
— Это не то, — всплеснул я руками, — тогда мне ничего не было нужно. Но сегодня утром обстоятельства изменились.
— И что же нужно старшему консультанту УИЦ? — недоверчиво вопрошает она.
— Можно войти? — временю я с ответом. — Пить очень хочется. Нальёте?
— Это и есть просьба? — хитро стреляет она взглядом по моей рубашке, на которой в области подмышек ткань заметно темнее, чем везде. — И, кстати, — замечает она, кивнув, приглашая-таки, войти, — мы же «на ты», вроде бы, перешли?
Неподкупные пальцы грехов минувшей молодости незримо тянут успешного инженера обратно на малую Родину — в небольшой провинциальный городок. Меж редких высоток видятся проблески бездумно утраченного главного — теплоты близких, любви родных. Однако, судьба готовит нежданное, для каждого, кто ещё вчера видел наброски новой жизни в чистой тетради — смерть. Но переступив главную черту герой понимает, что его эпилог вполне может оказаться гораздо содержательней, чем вся прижизненная повесть.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.