Смысл жизни человека: от истории к вечности - [22]

Такой же «естественный свет» Бэкон проливает и на этику, предметом которой является человеческое волеизъявление, опирающееся на разум, с целью освобождения от многочисленных «идолов» познания. Бэкон отдает дань великим этическим размышлениям античных авторов – Платона и Аристотеля, стоиков и эпикурейцев. Особенно его привлекает содержательное различение активной и созерцательной жизни, нравственного основания и полезности человеческих поступков. Благо совершенствования как смысл жизни для Бэкона выше блага самосохранения. «Первое таит в себе постоянную новизну и разнообразие, оплодотворяет жизнь целью, смягчает удары судьбы и времени… Второе ввергает в однообразный и узкий круг удовольствий, чреватых пресыщением и растратой лучших жизненных сил».185

Исходя из античных размышлений о добродетельной жизни, Бэкон утверждает приоритет общественного блага перед индивидуальным: подлинное душевное здоровье человека, обретающего столь же подлинный смысл своего существования, проистекает не из созерцательности, душевной безмятежности, а из активной позиции индивида в контексте общественных обстоятельств.

В центре общественного блага – долг, понимаемый не просто как сумма обстоятельств, а как позитивное благорасположение к другим людям. Долг, его осознание – возможность нравственной деятельности;

переход возможности в действительность осуществляется не помыслами только, пусть благими, но конкретными добрыми делами.

Высочайшее достоинство человека заключается в доброте: «Доброта соответствует евангельскому милосердию; излишество в ней невозможно, возможны лишь заблуждения…»186

Важной особенностью этики Бэкона является ее тесная связь с психологией, с анализом человеческих влечений и аффектов, мотивирующих поступки людей. Так, смысложизненная проблематика обретает цельность, практически заостряется и, не ограничиваясь рассуждениями о должном, выходит в сферу сущего.

Эмпирической линии новоевропейской философии («путь муравья») противостояла ее рационалистическая линия, согласно которой разум – главный гарант не только познания, но и существования человека, как такового. «Мыслю, значит, существую» (cogito ergo sum), заявил Рене Декарт – великий французский представитель рационализма («путь паука»), для которого проблематика смысла жизни стала особой сферой приложения разума в его концентрированном виде и применении: «заметив, что истина: я мыслю, следовательно, существую столь прочна и столь достоверна, что самые причудливые предположения скептиков не способны ее поколебать, я рассудил, что могу без опасения принять ее за первый искомый мною принцип философии».187

Возвеличивая роль мышления в его функции самосознания (самопознания), Декарт не проходит мимо понятия «мудрость» – главного инструмента поиска смысла жизни человека. Мудрость он обозначает как познание истины по ее первопричинам, и философами по преимуществу являются те, кто отыскивает «первые причины» и «истинные начала», из которых выводятся объяснения всего доступного для познания: «Вся философия подобна как бы дереву, корни которого – метафизика, ствол – физика, а ветви, исходящие от этого ствола, – все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике. Под последней я разумею высочайшую и совершеннейшую науку о нравах; она предполагает полное знание других наук и есть последняя ступень к высшей мудрости. Подобно тому, как плоды собирают не с корней и со ствола дерева, а только с концов его ветвей, так и особая полезность философии зависит от тех ее частей, которые могут быть изучены только под конец».188

Вглядываясь в это «декартово дерево», мы понимаем, что мудрость, а, значит, и смысложизненные поиски не локализованы в какой-то части этого дерева, начинаясь с корней и заканчиваясь «концами ветвей». Сам искомый смысл жизни все время отодвигается, растет вместе с деревом и его кроной, предполагая «полное знание других наук». Декарт сознает, что окончательная формулировка смысла жизни невозможна, но это не причина для отчаяния, так как смысл не только впереди, но и в основе познания, в метафизических «корнях» – первоначалах. Первоначалом же человеческого «я существую» является «я мыслю» Знаменитое «cogito ergo sum» можно перефразировать следующим образом: «я мыслю смысл жизни, значит я существую».

Известный отечественный философ М.К. Мамардашвили, высоко ставивший труды Декарта и написавший свои «Картезианские размышления», так выразил «когитальную» задачу, стоящую перед человеком: «помыслить нечто в качестве возможности своего мышления…» Квинтэссенцией этого «нечто» можно считать смысл жизни. В этом состоит, очевидно, и смысл самой философии как философствования, а не пересказа замечательных, но чужих мыслей. Задачей философии, которую вычитал Мамардашвили у Декарта, является создание пространства, в котором воссоздается мыслящий. Воссоздается личность, способная самостоятельно думать, принимать решения и т.д. Так когитальный акт смыкается с онтологическим, с экзистенциальным.

Другим великим рационалистом Нового времени, считавшим, что человеческий дух обладает собственным «естественным светом», проливающимся на весь мир, был Бенедикт (Барух) Спиноза.