Смысл жизни человека и государства - [5]

Однако, если действительно возвращаться к идеям православной империи, то путей в наличии только два - Третий Рим и славянофильство. Именно эти две идеи сливаются у потерявшей себя интеллигенции в одну мессианскую идею. Благо у этих путей есть одна и, причём, основная общность - православие.

Действительно, как это подметил ещё Н.А. Бердяев (13), с одной стороны “Доктрина о Москве, как Третьем Риме, стала идеологическим базисом образования московского царства… Принадлежность к русскому царству определилась исповеданием истинной, православной веры”, а с другой стороны “Славянофилы верили в народ, в народную правду и народ был для них, прежде всего мужики, сохранившие православную веру и национальный уклад жизни. Славянофилы были горячими защитниками общины, которую считали органическим и оригинально русским укладом… Они были решительными противниками понятий римского права о собственности”.

И вот уже в XXI веке Вадим Межуев, главный научный сотрудник Института философии РАН снова провозглашает на VIII международных Лихачёвских научных чтениях: “Россия - это наследница Византии… Жизнь по совести или по разуму - вот суть диалога, который Россия ведёт с Европой последние два столетия” (15).

Но какой диалог можно вести с Европой, справедливо возражает Александр Марков, ведь “диалог возможен, если его субъекты равны друг другу и аутентичны. Западная культура абсолютно аутентична своей системе ценностей - это свобода, права человека, гедонизм, удовольствия. Запад сознательно уходит от религиозности, от церкви, чтобы расширить пространство для диалога с другими культурами. Россия же и русская культура предельно не аутентична. Мы находимся в переходной стадии, когда покинули одно духовное поле и сейчас пытаемся усвоить те ценности, которые усваиваются не одно столетие” (12). Причём, к сожалению, в первую очередь пытаемся усвоить именно религиозные православные ценности.

Каковы же те прагматические ценности, которые может принести обществу и государству внедрение религиозных православных ценностей? Ради чего государство готово отбросить закрепившийся в нашем сознании просвещенческий лозунг “отделения церкви от государства”? По мнению Виталия Третьякова (10), сохранение этой идеи “не реально, и контрпродуктивно. В нашей недавней истории мы уже имели опыт такого “отделения”. Можно, конечно, всё валить на “невежественных” или “преступных” русских большевиков”.

И тут Третьяков осуществляет явную подмену понятий, поскольку при советской власти происходило не отделение, а уничтожение РПЦ, хотя даже при этом почти полное подавление религиозного влияния церкви на общество, в общем-то (если исключить периоды войн и их ближайших последствий), достоверно не сказалось ни на количестве преступлений, ни на поведении граждан в быту.

“Какие же” тогда “фундаментальные функции”, с точки зрения Виталия Третьякова, “выполняет в сегодняшней России РПЦ (шире - православная религия)?

Прежде всего, православие является главным хранителем моральной традиции, по сути - единственным универсальным (кроме житейских обычаев и здравого смысла) институтом поддержания морали в обществе… веру и мораль нам взять, кроме как из православия, неоткуда”. В данной главе мы не будем подробно останавливаться на истоках и принципах формирования морали, поскольку этому будет посвящено целая самостоятельная глава, но несколько слов всё-таки хочется написать.

Достаточно просто удивиться: и как это большая часть жителей Земли, не исповедующих православной религии, умудряется жить, а во многих государствах даже гораздо лучше жить, чем в России, не имея православной морали? Может быть, у них просто больше обычного здравого смысла? А то, что у европейцев морали нет и быть не может, в этом Третьяков нисколько не сомневается: “Если, например, навыки рыночной экономики мы можем позаимствовать у Запада, то экспортировать оттуда мораль не можем - если бы даже хотели. Ибо понятие “грех” из западной морали уходит, из чего она превращается в квазимораль, в моральный релятивизм”. Причём, как следует из “Основ учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека”, “в качестве нарушителей прав человека выступают те, кто оскорбляет религиозные святыни и попирают традиционную мораль”.

Вообще с этим тлетворным влиянием Запада одна беда. Вот “и так-то слабый у нас институт права всё больше и больше, следуя западной традиции, отделяется от института справедливости”, а “развившийся”, опять же не без тлетворного влияния Запада, “до патологических размеров институт защиты прав и свобод всех и всяческих меньшинств реально трансформирует когда-то демократическую систему в тоталитаризм миноритариев. Консервативные по своей природе политические институты пока ещё сдерживают эту опасность, но без помощи церкви они, безусловно, рано или поздно сдадутся”.

И мы тут же превратимся в общество одиночек и изгоев, поскольку “вторая фундаментальная функция православия: именно он поддерживает необходимый для элементарного физического выживания общества институт семьи, многодетности и родительской опёки”. Правда немного странно, почему это в официально атеистическом Советском Союзе сохранялся и институт семьи, и многодетность и родительская опёка? Наверное, только из-за страха расстрела на месте и ссылки в сибирские лагеря. Интересно, что же удерживало сохранение семьи в Западной Европе, где не было ни коммунизма, ни православия?