Смятение чувств - [130]

– Ну? – нетерпеливо спросил Адам. Уиммеринг, придя в себя, твердо сказал:

– Милорд, прежде чем я перейду к делу, позвольте мне с почтением напомнить вам, что есть гораздо более насущная проблема, ожидающая вашего решения. Если вы виделись с мистером Шоли, то мне, должно быть, нет необходимости говорить вам, что нужно, не теряя времени, немедленно уполномочить меня избавиться от наших акций.

– О, я не желаю их продавать! – бодро сообщил Адам. – Прошу прощения! Конечно, вы полагали, что за этим вы мне сегодня и потребовались? Нет, я хочу купить акции!

– Купить? – ахнул Уиммеринг, лицо которого стало совершенно бледным. – Скажите, что вы это не всерьез, милорд!

– Совершенно всерьез! А также должен довести до вашего сведения, что я совершенно в здравом уме, уверяю вас. Нет, не повторяйте мне банберийскую историю мистера Шоли! Я выслушал ее вчера – и не хочу слышать еще раз! Мой тесть – замечательный человек, но он совершенно не разбирается в военных делах Насколько я могу судить, до Сити докатилась весть об отступлении, принесенная каким-то агентом, который слышал, что пруссаков слегка потрепали, что мы отступили, и который, без сомнения, видел беженцев, хлынувших в Антверпен, или Гент, или где там еще случилось побывать этому агенту, и из этого он смастерил свою сенсационную историю о катастрофе! Мой дорогой Уиммеринг, неужели вы действительно верите, что, если бы армия уносила ноги, ни единого намека на это не появилось бы в сегодняшней прессе?

Мистер Уиммеринг выглядел ошарашенным – Должен признаться, что этого следовало бы ожидать, – неуверенно сказал он и умолк, осененный одной мыслью, с надеждой спросив:

– Может быть, вы получили какие-нибудь дополнительные известия из Бельгии, милорд?

– Я получал уйму новостей в течение минувших недель, – холодно ответил Адам. – Тем не менее не стану вас вводить в заблуждение: у меня нет никаких тайных источников информации, и я не слышал ничего такого, что подтвердило бы или опровергло сообщение моего тестя. – Он помолчал, однако тревожная улыбка на его лице стала более заметной. – Уиммеринг, случались ли в вашей жизни моменты, когда вы чувствовали в себе сильное – о, порой просто непреодолимое! – побуждение сделать что-то такое, что ваш здравый смысл оценивал как неблагоразумное, даже опасное? Когда вы не колеблясь ставили на кон последний грош, потому что знали, что кости выпадут так, как вам нужно? – Он поймал выражение ужаса на лице своего управляющего и рассмеялся. – Нет, вы не понимаете, о чем я, ведь так? Ну не волнуйтесь!

Но мистер Уиммеринг был не в состоянии последовать этому совету. Озаренный вспышкой воспоминания, он узнал вдруг в молодом виконте своего покойного патрона, и у него душа ушла в пятки. Он содрогнулся, вспомнив множество случаев, когда пятый виконт уступал внутреннему, слишком уж часто обманывающему его голосу, как много раз он был уверен, что ему вот-вот выпадет удача. И пришел в отчаяние, зная по горькому опыту, насколько тщетной будет попытка урезонить теперь его светлость. Он ничего не мог сделать, чтобы сдержать его, но все же отчаянно запротестовал, когда Адам, перечисляя свои материальные средства, сказал:

– И потом, есть еще Фонтли. Вы не хуже меня знаете, как много земли я оставил незаложенной и незаселенной! Мой отец винил себя за это, правда? Жаль, что он не узнает, как я рад сегодня тому, что поместью никогда не было возвращено его прежнее состояние!

Мистеру Уиммерингу пришлось, увы, довольствоваться лишь утешением, зиждившемся на надежде, что нематериальные активы его светлости спасут его от нужды. Они наверняка более весомо свидетельствовали бы в его пользу в сознании мистера Друммонда, чем любые гарантии, которые тот мог предложить, – если только банкир не обнаружит, что виконт действует вопреки совету мистера Шоли.

Он не обнаружит, – уверенно сказал Адам. – Мой тесть ведет дела с банком Хора.

– Боже мой! – проговорил Уиммеринг в отчаянии. – Вы подумали, вы размышляли над тем, в каком окажетесь положении, если это… это ваше предприятие провалится?

– Оно не провалится, – ответил Адам с такой спокойной уверенностью, что Уиммеринг, против своей воли, стал проникаться его верой.

Однако он умолял Адама не отправлять его к Друммонду с предложениями, которые сам он совершенно не одобрял. Совсем слабо теплющаяся надежда, что эти слова, может быть, заставят все-таки его светлость помедлить, к несчастью, была недолговечной.

– Нет, не стану! – воскликнул Адам с бесовской усмешкой в глазах. – Если бы Друммонд увидел постную мину, которую вы скорчили сейчас, моя песенка была бы спета! Он не одолжил бы мне и колеса от повозки! – Усмешка пропала. Адам с минуту смотрел на Уиммеринга, ничего не говоря, а потом произнес совершенно серьезно:

– Не думаю, что Провидение так добро и предоставляет человеку шанс за шансом подряд. Наверное, если я откажусь от этого дела, другого мне не подвернется никогда. А это очень много для меня значит. Неужели вы не понимаете?

Мистер Уиммеринг кивнул и мрачно ответил:

– Да, милорд. Увы, я давно уже все понял… – Он не договорил и тяжко вздохнул.