Смутное время - [18]

Над столом в воздухе повис небольшой колдовской шар, рассеивавший вокруг себя спокойный зеленоватый свет. Конечно же, он не мог вырвать из тьмы расходящиеся на сотни шагов в разные стороны ряды и переходы лабиринта стеллажей, доверху заставленных книгами, рукописями и свитками. Многоярусные полки от самого пола поднимались к высокому куполообразному своду, возле некоторых стеллажей располагались лестницы, передвигавшиеся вдоль рядов по тонкому рельсу. В нишах стояли статуи легендарных рыцарей в доспехах и великих ученых. Прямо в воздухе то здесь, то там висели картины и гобелены, изображавшие величайшие события давно минувших дней.

Кое-где, в самых темных углах, слышалось негромкое сопение и тихий шелест переворачиваемых страниц. Там, на стопках книг, сидели сгорбленные карлики, едва удерживая в ручонках огромные фолианты с толстыми кожаными обложками и золотым тиснением старинного письма на переплетах. Они так вдумчиво и внимательно вникали в извилистые чернильные строчки, что казалось, даже если рядом вдруг взорвется огненный шар, они этого точно не заметят. Карликам-доуэнам было интересно буквально все, начиная от сложных научных трактатов и заканчивая лирическими балладами странствующих бардов старины.

Все под этими сводами дышало знаниями и древними тайнами. Самое большое собрание книг в королевстве хранило такие бесценные сведения, что сторожить его приходилось неусыпной магической страже: незримым, но могучим духам, что скрывались от людских глаз меж страницами рукописей и в глубинах галерей со свитками. Даже пыль здесь была какой-то необычной – волшебно-книжной и непременно старинной, что, впрочем, никак не влияло на сохранность ветхих свитков. Собственно, сам Университет и представлял собой библиотеку – у большого северного окна располагались столы для студентов одного предмета, у восточного – для студентов другого, и так везде. Все занятия обычно проводились одновременно, поэтому можно представить себе, какой здесь обычно стоял гвалт.

Был вечер, и ученики уже покинули эти залы. Даже неутомимые служители-переписчики оставили свои скриптории, отложив в стороны перья и развеяв самопишущие заклятия.

Стояла тишина, и старый волшебник осознал, как это хорошо, когда никто не шумит, по книжным коридорам не бегают, не хлопают дверьми, не заколдовывают первые попавшиеся под руку вещи. Как же приятно, когда никто не задает назойливых вопросов и не ожидает с глупейшим видом на них ответов.

Волшебник, что-то пишущий в рабочей тетради, был королевским географом и по совместительству преподавал свою науку бестолковым ученикам, которые только и способны на то, чтобы носиться по галереям и левитировать перья, пока учитель не видит.

– Айлит, третий том атласа Ронстрада и прилегающих территорий! – велел чародей, и в тот же миг из ровного ряда тысяч книг, стоявших на высокой полке, выдвинулся толстый фолиант в темно-зеленой тисненой обложке. Атлас воспарил в воздухе и понесся к волшебнику.

Колдовская зеленоватая пыль легким облаком слетела с обложки, словно на нее кто-то подул, и, шурша ветхими страницами, книга открылась. Третий том со стуком упал на стол, разбросав в стороны чернильницы и перья. Ворох пергамента взвился в воздух.

– Эй, аккуратнее, Айлит! – Разозленный волшебник за уголок поднял перепачканный чернилами листок бумаги. – Гляди, что ты натворил, негодник!

Невидимый дух библиотеки захихикал, но не замедлил очистить бумагу и стол. Королевский географ, тихо ворча и ругаясь на этого несносного пройдоху, начал перелистывать страницы в поисках нужных сведений. Желтоватая бумага была вся испещрена картами, рисунками и покрыта текстом, поэтому найти здесь что-то определенное было не очень-то и легко. Но чародей не унывал – выискивать никем ранее не замеченные и оттого очень важные крупицы истории мест доставляло ему радость, едва ли не единственную в жизни. На столе лежала старая помятая шляпа с изгрызенными молью широкими полями и заляпанной чернильными пятнами остроконечной тульей. Волшебник был беден, но очень амбициозен, полагая, что когда-нибудь настанет и его день, знаменующий окончание этой бессмысленной рутины и ужасного общения с тупыми, как обломанное перо, студентами.

Хоть теперь стало возможно спокойно поработать. Никого нет, никто не мешает. Чародей мимолетом глянул в висевшее поодаль магическое зеркало, придирчиво поморщился, потер обвисающие щеки, почесал кривой нос. Совсем еще не стар! Этакий живчик, а перспектив никаких. До чего обидно! А помнится, однажды некая дама выглянула из кареты и даже подарила ему платок в знак благосклонности. Он обворожил ее своими глазами, выразительными, но уместно сощуренными, узким исхудавшим лицом и тонкой, торчащей странным образом кверху, бородкой, которая, к слову, могла бы быть и немного пообъемистей, повеличественней. Но это уж так, совсем придирки к почти идеальному лику. Когда же это было? Когда эта замечательная (и пусть в ней было несколько… десятков лишних фунтов – это не важно) леди кивнула ему, так трогательно подмигнув на прощание? Да совсем недавно – каких-то пару-тройку десятилетий назад. Ему-то все равно – внешность магов не слишком меняется. Скривившись, старик попытался пальцами разгладить несколько довольно глубоких морщин на лбу и стереть синие мешки под глазами. Ладно…