Смутное время в Москве - [26]

Такими представляются декорации исторической драмы, которая развернулась в начале XVII в. в Москве. Особое положение Москвы как «царствующего града» сделало се ареной многих трагических и судьбоносных событий. Многочисленное московское население, состав которого отражал практически все сословия и группы государства, приняло активное участие в происходивших событиях. По своим масштабам и пестроте Москва являлась слепком с облика всего государства, являлась квинтэссенцией российской средневековой идеи. Естественно, что начало общероссийскому кризису и гражданской войне — Смуте — положили события, разыгравшиеся в Москве.

ЛЖЕДМИТРИЙ I

Личность Лжедмитрия I уникальна. Первый русский Самозванец, он, по свидетельству современников, «счаровал» российский народ и занял престол под восторженные крики уличной толпы. Через год та же толпа надругалась над его обезображенным трупом посредине главной торговой площади Москвы. Кем был этот человек? Как он пришел к дерзкому замыслу посягнуть на трон? Эти вопросы, будоражившие умы людей начала XVII в., продолжают волновать и историков. Среди прочих версий, объясняющих личность первого Самозванца, как уже говорилось выше, существует небезынтересная гипотеза историка и археографа графа С.Д. Шереметева, считавшего Расстригу возможным истинным царевичем и доказывавшего это при помощи весьма длинной цепи рассуждений. Рассмотрим же факты, которые известны об этой удивительной личности.

После опалы царя Бориса Годунова на род Романовых в 1600 г. их обширная военная свита была распущена, и царский указ запрещал кому-либо из бояр принимать романовских холопов на службу. Однако некоторым из романовских слуг опала на их господ грозила более тяжелыми последствиями. Историки полагают, что именно угроза наказания заставила одного из боевых холопов Михаила Никитича Романова — молодого дворянина Юрия Отрепьева — спешно принять монашеский постриг.

Юрий Отрепьев происходил из дворянской семьи, владевшей поместьями в Галицком уезде. Вероятнее всего, он родился около 1581 г., т.е. был па год старше царевича Дмитрия Ивановича. Отец Юрия — стрелецкий сотник Богдан Иванович — был зарезан в пьяной драке в Иноземной слободе в Москве. Мальчик рос под присмотром матери и от нее обучился грамоте, проявив редкие способности. Потом он перебрался в Москву, где продолжил образование, научившись искусству каллиграфии. Затем Отрепьев поступил на службу к окольничему Михаилу Никитичу Романову в качестве боевого холопа — военного слуги. Не исключено, что именно во время службы у Романовых у Отрепьева возникла (или была ему внушена) идея принять имя царевича Дмитрия Углицкого. Эта идея для многих историков представлялась весьма привлекательной, однако она не имеет доказательств, кроме косвенных.

После ссылки господина, спасаясь от царского гнева, юноша удалился из столицы и постригся в монахи с именем Григорий в одном из провинциальных монастырей. Однако беспокойная натура инока Григория не дала ему надолго задержаться в провинции, где он принял постриг. Он поменял несколько обителей и вскоре оказался в московском Чудовом монастыре, а оттуда, за хороший почерк, был взят патриархом Иовом в штат переписчиков книг и вскоре стал одним из приближенных патриарха. Находясь на службе у Романовых и вращаясь в кругу патриарших придворных, Григорий Отрепьев хорошо изучил обстановку и нравы двора. Многое узнал он и о трагической гибели царевича Дмитрия в Угличе. Еще в Чудовом монастыре Отрепьев решился на отчаянную попытку выдать себя за царевича. Юный инок не раз говорил своим товарищам: «Царь буду на Москве», — «они же ему плеваху и на смех претворяху».

Имея смелый план и приобретя необходимый опыт, Отрепьев в 1602 г. бежит в Литву, где после нескольких неудачных попыток открыть «тайну» своего «царственного» происхождения и «чудесного» спасения находит признание и поддержку у князя Адама Вишневецкого. Успех самозванца был вызван интересом к нему со стороны некоторых литовских и польских магнатов (вельмож), извечных противников России, стремившихся к войне с ней в надежде на территориальные приобретения и военную добычу. Сам Лжедмитрий, стараясь заручиться их поддержкой, не скупился на посулы — он обещал выделить часть русских земель королю Сигизмунду III и польскому магнату Юрию Мнишеку, у которого он просил руки его дочери.

Следует, однако, заметить, что, заняв престол, Лжедмитрий I не торопился исполнять эти обещания. Тайно приняв католичество (24 апреля 1604 г.), самозванец сделал еще один важный шаг к достижению своей цели[16]. Лжедмитрий I обещал за год распространить в Московии католическую веру, чем обеспечил себе деятельную поддержку папского нунция (представителя) в Польше Клавдия Рангони и иезуитов[17]. Тайную аудиенцию самозванцу дал и король Сигизмунд III, несмотря на то, что многие видные государственные деятели Полыни и Литвы были против поддержки «московита». Особенно едко высмеивал самозванческую авантюру канцлер Ян Замойский, сподвижник короля Стефана Батория во время Ливонской войны. «Господи, помилуй, не рассказывает ли нам этот господарчик комедию Плавта или Тернеция?! Значит, вместо него зарезали другого ребенка, убили младенца не глядя, лишь для того, чтобы убить? Так почему же не заменили этой жертвы каким-нибудь козлом или бараном?» Скептицизм вельмож был вполне оправдан. Если для России сама идея самозванчества еще была нова, то XVI и начало XVII столетий дали Европе немало примеров ложных претендентов — валашские (молдавские) господарчики, которых поддерживали запорожские казаки, ложный португальский королевич Себастьян (с ним чаще всего сравнивали Лжедмитрия) и другие.