Смутное время - [9]

Единственным полезным делом, которое Руфус успел сделать за время своего вынужденного «отдыха» - проверить зрение. Он замечает, что читая, стал слишком близко подносить книгу к глазам. Руфусу выписывают очки. В оптике он долго выбирает оправу и, наконец, останавливается на тонкой серебряной оправе, которая, по словам продавщицы, ему очень идет. Он надевает очки и только тогда замечает, что видеть стал даже не лучше или четче, а вообще по-другому. Всю дорогу до дома Руфус обдумывает, как лучше ответить Моуди, который, Скримджер знает точно, завтра обязательно скажет ему, что аврор не должен носить очки, потому что у аврора не может быть проблем со зрением, и как он, Руфус, собирается работать, если в двадцать три года уже надел очки. Когда Руфус открывает входную дверь, в его голове уже сложился ответ, призванный раз и навсегда пресечь подобные вопросы в будущем. Руфус знает, что на его рабочих качествах никогда не отразятся проблемы со зрением и с чем бы то ни было еще. Он просто никогда не допустит этого. В такие моменты он мысленно говорит директору Хогвартса: «Видите, Вы думали, что я сдамся, Вы сможете сломать меня, подчинить себе. Нет, позвольте я не буду доставлять Вам такого удовольствия. Я всегда шел на шаг впереди остальных, и теперь так будет всегда, я не допущу, чтобы было иначе. Пусть я делаю двойную работу, но это окупится. Раз уж Вы не смогли задурить мне мозги, значит, я просто не имею права отступить».

38. В одну из встреч Амелия, рассказывая о работе, говорит Руфусу:

- Помнишь Крауча, зама нашего начальника? Так вот, в прошлом месяце его повысили, теперь он начальник нашего Департамента. Я только удивляюсь, почему этого не произошло раньше. Сразу было видно, что Крауч двигается к этой должности семимильными шагами.

- А старый начальник куда делся? - спрашивает Руфус. - Вышел на пенсию?

- Нет, ты что, он не такой уж и старый. Перевели на другую должность. Куда именно - я не знаю, но слышала, что должность хоть формально и руководящая, но на деле так, - Амелия машет рукой и кривит губы, - с прежним постом не сравнить. Но знаешь, это хорошо. Потому что нам нужен такой, как Крауч. Он, кстати, команду подчистил, кое-кого уволил. Я у него вроде бы на хорошем счету, меня не трогают. И вообще он молодец. Уходит самым последним, всегда допоздна сидит. Работает, а знаешь, как других гоняет! Все у него быстро делается, не то, что раньше, когда одну бумажку полдня на подпись ждали.

- Я просто в восторге от вашего Крауча, - усмехается Руфус. - Теперь думаю, как бы к вам перейти работать.

- Ты зря смеешься, - Амелия серьезно смотрит на него. - Ты просто его не знаешь. Такие, как этот Крауч, как раз и становятся потом министрами.

39. Руфусу двадцать пять. Осенью умирает мать. Происходит это как-то внезапно. Матери стало хуже, но ей в последнее время нездоровилось больше обычного, и Руфус подумал, что через несколько дней наступит ремиссия, как бывало раньше, но в этот раз становилось хуже с каждым днем, и тогда Руфус повез мать в св. Мунго. В приемном покое его заверили, что ничего страшного нет и у них такие опытные колдомедики, что его мать не задержится здесь надолго, это обыкновенное обследование, а он, Руфус, может приходить навещать ее. Колдомедики оказались правы в одном: она действительно надолго не задержалась в их больнице. Она умерла через неделю. Руфус приходит каждый вечер после работы, садится, берет ее за руку и они молчат. В последний вечер мать говорит ему:

- Не грусти обо мне.

Руфус только кивает. Он не знает, что сказать. Но мать всегда понимала его без слов.

- Обещай, что не будешь горевать. Я знаю, что сначала тебе будет плохо, но обещай, что ты не станешь сидеть дома и оплакивать меня. Я хочу, чтобы, когда это случится, ты на следующий день пошел на работу. Там люди, новые эмоции и жизнь движется. Ты не должен опускать руки и расстраиваться. Пообещай мне.

Руфус опять кивает и прижимается губами к материной ладони. Когда он выходит из палаты, то задерживается в дверях, оборачивается и смотрит на мать.

- Иди. Все будет хорошо.

Утром ему сообщают, что в четыре часа во сне умерла миссис Скримджер.

40. На Рождество его приглашают к себе Корнфуты. Малышке Лиз уже четыре, и она обожает своего крестного. Впрочем, это взаимно. Руфус приносит Лиз сладости и подарки, но девочка, вместо того, чтобы посмотреть, что ей принесли, сразу забирается Руфусу на колени, с явным намерением расположиться там с максимальным удобством и надолго. Руфус смотрит на Бена и Одри. Они никогда не говорят, по крайней мере, в присутствии других, о своей любви, как это делают некоторые, но достаточно просто заметить, как они смотрят друг на друга, чтобы понять, им не нужны слова, потому что никакими словами нельзя выразить то, что происходит между ними.

41. Руфусу тридцать. Когда он пытается вспомнить прошедшие несколько лет, то в памяти всплывают бесконечные тренировки, рейды, допросы обвиняемых, потом опять тренировки, редкие встречи с Беном и его семьей, и еще более редкие встречи с Амелией, на которых Руфус про себя всегда задается вопросом, почему Амелия до сих пор одинока и что в ее Департаменте, наверное, все слепы, раз этого не замечают. По крайней мере, если бы он работал не в Аврорате, а в Департаменте по магическому законодательству и мог бы себе позволить пригласить Амелию на свидание, он давно бы это сделал. И тут же отгоняет от себя подобные мысли. Он не имеет права даже думать об этом.