Смута на Руси: зарождение, течение, преодоление… - [57]

То, что марксизм — учение беззастенчиво атеистическое, вследствие чего он может быть интегрирован в традиционную православную культуру только за счёт дальнейшей шизофренизации общества, это очевидно[208]. Но также очевидно и то, что дорогу марксизму к монопольному господству в сфере идеологии общества открыло само же православие своей неспособностью решать реальные проблемы в жизни. Заклинания социальной стихии в духе «наша вера истинна, Христос терпел и нам велел» не защищают от проблем и неумения их разрешить своевременно в русле Промысла точно так же, как впоследствии СССР не могли защитить заклинания в духе «учение Маркса всесильно потому, что оно верно».

С 1872 г., когда первый том “Капитала” был издан в России на русском языке, по 1905 г., когда разразилась первая революция, прошло 33 года. И это куда как достаточный срок, чтобы выработать марксизму и его рецептам жизненно состоятельную альтернативу, но православным ни в миру, ни в монастырях до этого не было дела. С 1907 г., когда первая революция, показавшая, что такое марксизм в действии, была подавлена, до 1917 г., когда господство византийского вероучения на Руси потерпело крах, прошло 10 лет: тоже срок не малый, в течение которого можно было бы выработать альтернативную марксизму стратегию разрешения проблем развития России в русле Промысла и начать проводить её в жизнь, но тоже нашлись дела поважнее. А если считать сроки от упреждающих приход марксизма на Русь призывов Игнатия Брянчанинова созвать Собор, чтобы обсудить на нём назревающую проблематику, то остаётся сделать вывод, что последние полвека перед крахом империи, РПЦ и правящая “элита” просто паразитировали, уклоняясь от выявления и разрешения проблем развития Русской многонациональной цивилизации.

При этом надо понимать, что личность, ясно осознающая проблематику и пути её разрешения, не способна подменить собой и своею деятельностью такие атрибуты культуры общества как его наука и идеология, в чём бы они в то или иное историческое время ни выражались.

Т.е. вопрос о том, а что бы было, если бы не убили П.А.Столыпина? — не ведёт к ответу на вопрос об упущенной альтернативе в развитии России. — Если бы Столыпина не убили, то скорее всего, его отправили бы в скорости в отставку либо он бы «сгорел на работе». Вследствие этого качественно произошло бы то же самое, но, возможно, не в 1917 г., а несколько позднее, и произошло бы на основе иной политической сценаристики. Для того чтобы преодолеть 20 лет, которые, по словам П.А.Столыпина, были необходимы для завершения его реформ и модернизации России, необходима была идеология реформ и жизни реформированного общества, которая стала бы известна всему обществу и поддерживалась бы политически активной социальной группой, а не только юриспруденцией и административными рычагами государства под воздействием воли самого П.А.Столыпина, одного которого на 20 лет реформ всяко бы не хватило.

***

По сути история византийского вероучения на Руси свидетельствует о том, что атеизм встречается в двух видах:

·    Материалистический атеизм прямо заявляет: «Бога нет, все рассуждения о нём — плоды художественного вымысла невежественных людей».

·    Идеалистический атеизм его как бы опровергает, заявляя: «Бог есть! мы научим вас вере и богоугодной жизни», — после чего громоздит столько злобных и вздорных мнений о Боге и Его Промысле, что общества, если не гибнут под властью таких вероучений и вероучителей, то шарахаются в материалистический атеизм, который прямо говорит, что таких богов — нет.

О том, что Бог всё же есть, и что Он — не такой, как учат вероучения идеалистического атеизма, догадываются не все, во многом вследствие того, что культура, не воспроизводящая человечный тип строя психики в преемственности поколений, оказывает в большей или меньшей мере зомбирующее воздействие, подавляет чувства людей и извращает их умо-разумение.

И точно так же, как идеалистический атеизм в форме византийского вероучения пришёл на Русь в Х веке из-за рубежа, точно так же и материалистический атеизм в ХХ веке пришёл из-за рубежа, что было возможно только в условиях, когда вторгающейся извне идеологии нет эффективной внутренней альтернативы.

***

Понятно, что в эпоху господства над умами большинства населения беззастенчивого атеизма статистика распределения общества по типам строя психики не стала лучше, чем она была в языческие времена и в предшествующую эпоху господства идеалистического атеизма в форме православия.

Эта статистика ярко проявилась в действии в 1990‑е гг., когда сдерживающие факторы в виде господства государственной идеологии и органов государственности СССР рухнули и людям — каждому персонально — представилась возможность безпрепятственно[209] показать, кто есть кто. В условиях безпрепятственности в 1990‑е гг. бóльшая часть населения показала, что они по организации их психики — зомби. Новая правящая “элита” Россионии быстро и убедительно показала, что она в большинстве своём — зомби, скоты, опущенные в противоестественность и демоны, легко переходящие от одного из названных типов строя психики к другим, без каких-либо ярко выраженных тенденций обрести человечный тип строя психики. Носители типа строя психики зомби из состава тяглового люда, кто не смог приобщиться к постсоветской “элите” или найти место в структуре обслуживающих “элиту” трудовых ресурсов, в своём большинстве быстро скатились к опущенному в противоестественность типу строя психики или скотскому.