Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков - [109]
Попутно происходят всплески массовой шпиономании, отчасти спровоцированные военными властями. И в 2020 г. мы тоже наблюдаем всплеск шпионских скандалов с высылками дипломатов из разных стран. Кроме того, оживились поиски изменников Родины внутри страны. Возможно, это случайное совпадение, а, может, очередное повторение Истории.
Из всего разнообразия возникающих слухов ясно, что разные люди и группы по-своему реагируют на историю с коронавирусом. Человек считает что-то важным, и это начинает фреймировать для него реальность. В итоге все эти слухи – не что иное, как продукт отчаянных попыток рационализации в условиях, когда никто ничего не понимает.
Характерно, что действительность иногда оказывается почище любых слухов. Так, во всех новостях в ноябре 2020 г. транслировалась информация о том, что неподалеку от города Хольстебро в Дании начали подниматься из-под земли норки, убитые ранее из-за опасности распространения коронавируса. Куда идти дальше после этого появления «норок-зомби»? Нужно ли еще что-то выдумывать?
Между игнорированием и паникой
В период шока у людей начинаются естественные метания. У одних возникают панические всплески. Кто-то начинает ходить в маске и дома, и на улице, не расстается с санитайзером, используя его после любого касания. Другие идут на добровольную самоизоляцию. Третьи кинулись покупать крупу и макароны, запасаться впрок туалетной бумагой. По данным Минпромторга, половина российских домохозяйств в середине 2020 г. запасалась продуктами более чем на три месяца. И фильм Содерберга предупреждал нас: «Начнется паника. Это страшнее вируса». И еще: «Ничто не распространяется быстрее страха».
Однако страх охватил не всех. Были люди, которые, наоборот, пренебрегали элементарными мерами безопасности. Они говорили, что это «обычный грипп», и от гриппа каждый год умирали многие, просто «нам ничего не рассказывали». По данным одного из исследований Высшей школы экономики, проведенного весной 2020 г. среди 30 тыс. россиян из всех регионов страны, почти четверть опрошенных считали эпидемию коронавируса выдумкой заинтересованных лиц, а еще каждый десятый был уверен, что опасность преувеличена.
Мы увидели, что в разгар второй, более суровой волны пандемии осенью 2020 г. кто-то продолжал путешествовать – летать в Турцию, на Мальдивы или во Францию (рейсы полностью не отменялись). Из забавных эпизодов: реагируя на запросы граждан, 19 и 20 декабря 2020 г. авиакомпания «Победа» совершила рейсы из Москвы… в Москву, т. е. самолет вылетал из Внуково и там же приземлялся. Причем билеты на первый рейс были раскуплены за 8 минут, а на второй – за 6 минут.
В радикальном выражении это настроение являют так называемые ковид-диссиденты, или ковид-скептики, намеренно игнорирующие вводимые запреты или устраивающие коллективные выступления против этих запретов. Перед нами другая разновидность той же паники, только с обратным знаком.
Любопытно, что если обычно государственная политика в условиях внешних шоков нацелена на предотвращение паники, то в период пандемии мы увидели, скорее, обратную ситуацию. Чтобы сдержать распространение вируса, людей, по сути, побуждают именно паниковать (часто эти попытки оказываются неудачными). Провоцирование паники как государственная политика становится инструментальным средством борьбы с игнорированием опасности и ковид-диссидентством.
В целом установки людей в период шока поляризуются: одни предаются отчаянию, другие впадают в безразличие. Можно ли наметить здесь какой-то общий тренд? При возникновении такого намерения полезно перечитать роман Альбера Камю «Чума», где динамика человеческих настроений по мере разворачивания эпидемии показана очень отчетливо. Сначала, когда исходное изумление сменяется паникой, люди куда-то рвутся, хотят укрыться, ищут безопасное место, переживают, протестуют, пытаются бороться. Затем появляется ощущение, что бедствие охватывает всех и каждого, и люди постепенно привыкают, смиряются с судьбой, многое совершается по инерции. Нарастает безразличие ко всему, и даже благородная борьба за спасение человеческих жизней происходит без особой надежды, которая в сильной степени утрачена. По выражению Камю, слепое упорство заменяет в сердцах любовь. И невозможно понять, что здесь лучше, что хуже. Сам же Камю считает, что «привычка к отчаянию куда хуже, чем само отчаяние»[120].
Что показывают наши наблюдения в 2020 г.? Нам кажется, что в первую, весеннюю волну пандемии (явно менее суровую) градус общего напряжения вокруг был выше. Во вторую же, осеннюю волну объективно обстановка значительно ухудшилась, и вроде бы все это понимали. Даже если не верить официальной статистике, по свидетельству многих, в первую волну болели знакомые знакомых, а во вторую – личные друзья и знакомые, «снаряды» ложились все ближе, а многие испытали тяготы болезни сами, в том числе и в тяжелой форме. Но парадоксальным образом напряжения стало в чем-то меньше. И к концу 2020 г. мы видели (по крайней мере, в Москве), что магазины, рестораны и спортзалы полны посетителей. Так происходит привыкание ко всему страшному и неопределенному, человек не может жить долго в предельном напряжении.
