Смотри, что принесли наши сети - [9]

Тогда Макс оббежал машину и уперся руками в капот, покрытый ровным слоем грязи.

— Ты чего там делаешь? — бородатый высунулся в окно.

— Дайте мне все сказать!

— А. Сказать ты хочешь? Хорошо, — бородатый открыл дверь и вышел из машины. — Иди сюда. Иди. Здесь поговорим.

— Ладно, — Макс убрал руки. На грязном капоте остались отпечатки двух серебристых ладоней.

— Иди, иди, — бородач поманил его рукой. — Вот сюда. Ты, значит, поговорить хочешь, да? Думаешь, что-то интересное мне скажешь, да?

— Ну да.

— А вот на тебе! — бородач дернулся и раскрытой правой ладонью ткнул Макса в лицо.

От неожиданности Макс потерял равновесие, пошатнулся и стукнулся о стену.

— И чтоб я тебя здесь больше не видел! — ноги бородача протопали по тротуару и исчезли в машине. Откуда-то из темного далека донесся его глухой голос: — Все, зайка, уже едем.

Макс сполз по стене на сырую брусчатку. Закрыл лицо руками. Было слышно, как отъехала маленькая тойота. Как ездят другие машины. Как ходят по улице люди. И никому никакого дела.

Он осторожно провел мизинцем между губой и носом. Отнял руки и посмотрел на пальцы. Крови вроде нет. Хотя ощущение мерзкое. Пощупал переносицу. Кажется, не сломана. А всем до лампочки. Ходят себе. Вдруг на той стороне истошно завопила старушка. Не сразу ж она заметила. Макс привстал, пытаясь разглядеть, кто кричит. Потом поднялся во весь рост.

Бабуля стояла перед входом в продуктовый. И кричала она совсем по другому поводу. У нее порвался пакет, содержимое рассыпалось по ступенькам и выкатилось на тротуар. Торопящиеся на обеденный перерыв люди деловито обходили рассыпанное, но с земли не поднимали.

Макс перешагнул через бордюр, оглянулся налево-направо и перешел улицу. Из магазина выскочила какая-то женщина с двумя пустыми пакетами в руках. Макс наклонился, подобрал консервную банку, откатившуюся дальше прочих. Потом еще одну. Женщина уже протягивала пустые пакеты старушке. Макс подошел ближе и аккуратно опустил банки в один из пакетов.

4

Когда закончили с бабушкиной бедой, Макс зашел в магазин, купил себе сникерс и колу. Вышел на улицу, отошел подальше от злополучного офиса и прислонился к стене. Но долго так стоять не смог. Спустился в подземный переход, поднялся на другой стороне и пошел наугад.

Что теперь делать? Обратно на вокзал? Завтра уже будешь дома, и пусть все мир знает, что они его победили. М-да. И других вариантов не придумывается.

Он бесцельно бродил по улицам, сворачивая на перекрестках куда понравится и подолгу глядя, как люди накапливаются перед красным сигналом светофора. Вот так за одну секунду все потеряло смысл. Он потер пальцем переносицу. Хотя бы нос цел.

Где он нашел эту компанию на потрепанных жигулях, Макс не помнил. Тогда это не имело никакого значения, а потом, когда начали спрашивать и спрашивать очень настойчиво, уже забылось. Кажется, сразу после того, как перешел через железнодорожный мост. Или нет, за мостом были какие-то общежития, и ребята возились со скутером. Там еще такой пустой двор и два голых дерева, на которых много ворон. Да, точно. Эти вороны смешно подскакивали с веток каждый раз, когда скутер пытались завести. Хотя. Такие же вороны были и в другом месте, рядом с этими жигулями. Вот только где же это было?

В той машине их было трое. Одного точно звали Вован: самого длинного и болтливого. Он-то и позвал Макса. И Макс поехал с ними. Все трое были старые, лет тридцать или сорок. Они пытались запихнуть два большущих пружинных матраса в багажник потрепанных фиолетовых жигулей. И как-то у них не очень хорошо получалось. Макс остановился посмотреть. Просто стоял, смотрел и пил свою колу. А больше никого там, кажется, и не было.

Потом Вован позвал его. Мол, чего стоишь, может, поможешь? Макс и согласился. Когда матрасы сдались, все полезли в машину. Вован говорит: «Давай и ты с нами, чего тут один будешь киснуть». Вован сидел сзади. Макс рядом с ним. Ехать нужно было на дачу к кому-то из тех двоих, что сидели впереди. Дело было уже к вечеру, в городе повсюду пробки, и ехали они не очень быстро. Тупость какая-то. Но в машине, по крайней мере, хоть какая-то компания, и есть какая-то цель, и вообще все не так грустно. Макс старался ни о чем не думать. Остальные, похоже, занимались тем же самым. Двое передних обсуждали неудачную семейную жизнь одного из них. Не того, у которого была дача, а другого. Он хотел развестись, хотя у него была дочка. Маленькая, еще в детский сад ходит. Из-за этого детского сада и начались все проблемы. Непонятно было, кто должен ребенка отвозить, кто должен ребенка забирать, и вообще, все эти детские дела тому человеку сильно портили жизнь. Остальные двое поддакивали. Макс молчал. Даже колу не пил, потому что в машине очень тесно. Было совершенно непонятно, куда они едут и что будут делать потом, но они хотя бы ехали. Точнее — стояли в пробке.

Когда сидевший впереди окончательно убедился, что нужно разводиться, разговор перешел на другие темы. Стали обсуждать дачу, на которую как раз везли матрасы. Как там сейчас дела, что нужно будет сделать, когда потеплеет, чем лучше заняться в первую очередь и сколько все это может стоить. От медленного движения и постоянных остановок Макса начало укачивать. И он задремал под равномерный шум трех голосов. В том неровном полусне он все еще слышал, о чем говорят, но смысл сказанного воспринимался немного иначе, обрастал какими-то удивительными подробностями, сплетался с далекими, уже как будто забытыми словами и фразами, и очевидное становилось непонятным, а что-то незначительное и незаметное выплывало на первый план и делалось самым главным и неоспорим. И Максу почему-то представилось, что матрасы они везут для того, чтобы помочь ему обустроиться в этом городе. Он будет жить на даче, а эти замечательные люди во всем ему помогут. Привезут продукты. Подключат электричество. Полы там еще проваливаются, но это ничего, можно исправить. Вода в баке. Окна почти новые. Еще смородину будем сажать все вместе. И спаржу какую-то. И базилик. Они подыщут ему работу или что-то подобное, чтобы можно было как-то самостоятельно обходиться. Может быть, надавят на этого бородатого, который организует бои. И тогда все точно наладится. И наконец-то все станет так хорошо, как и должно быть.