Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия - [37]

Люди испытывают к енотам неоднозначные чувства. “Разбойники!” – кричат некоторые, явно обвиняя этих бандитов в масках куда в большем, чем тем под силу. Однако ученые, изучающие енотов, говорят об их “плутовстве”, жадности и любопытстве. Непонятно, кем считать енота: диким животным или вредителем. С одной стороны, они милые и похожи на котов; с другой стороны, они переносчики заболеваний. Еще сто лет назад енотов в Америке искренне любили. Этих озорных, любознательных и легко обучающихся животных нередко держали дома. Президент Калвин Кулидж, которому прислали енотиху на День благодарения, тут же окрестил ее Ребеккой и брал с собой на длинные прогулки и на встречи с избирателями. Напечатанная в газетах того времени фотография, на которой толпа детей обступила первую леди, прижимающую Ребекку к груди на лужайке перед Белым домом во время праздника катания пасхальных яиц, сегодня кажется очень странной – столь же странной показалась бы нам фотография нынешнего президента, обнимающего крысу.

Я попросила Хадидиана припомнить самый удивительный факт из социальной жизни енотов, за которыми он наблюдал десятки лет и которых метил радиоошейниками. “Жизнь этих енотов немного напоминает львиную”, – ответил он. Хотя городских енотов принято считать одиночными животными, живут они группами. Это результат давления среды. Их убежища встречаются в самых разных местах – в коллекторах канализации, в подвалах, в пустотах каменных стен, в дуплах деревьев. Один из енотов, за которыми наблюдал Хадидиан, каждую осень уходил довольно далеко от своего участка и устраивал логово рядом с красивым деревом хурмы – вещью, очень привлекательной для всех животных. “Всех животных, которых мы знаем, привлекают деревья хурмы”, – сказал Хадидиан. Конечно, они чуют запах плодов, однако даже за пределами своей обонятельной чувствительности они запоминают, где находится это дерево, и затем посещают его.

Хадидиан остановился у бордюра и посмотрел вниз, на канализационную решетку. Я без особого восторга присоединилась к нему.

– Вот. Здесь кто-то живет.

Канализация не сулит животным ничего хорошего. Но при этом коллекторы, канавы и трубы служат домом для бесчисленных енотов, крыс и, возможно, опоссумов. Очень многие еноты, за которыми наблюдал Хадидиан, жили в вашингтонском коллекторе, который переносит испражнения самых влиятельных людей нашей страны.

– Несколько енотов, за которыми мы следили, даже выводили там потомство, – сказал он.

– А где они выходили на поверхность?

– О, везде, – он указал на небольшую щель между ступеньками, ведущими к местному магазинчику, и тротуаром. Щель была забита мусором и совсем не казалась подходящим местом для жизни и размножения.

– Енот легко может сюда пролезть, даже забежать на полном ходу.

Я попыталась представить, как хвост енота исчезает под ступенькой. Это почти невозможно: вообразить енота, который бы захотел залезть или действительно залез в эту жалкую дыру. Но именно это и позволяет городским животным оставаться неуловимыми. Они избегают встреч с нами, а мы, судя по всему, привыкли не видеть в городе животных (не считая домашних). Даже наше чувство масштаба искажается, когда мы думаем о ходах, которыми пользуются городские животные. Вспоминая, возможно, о том, как мы в детстве не могли правильно оценить высоту забора, через который нужно перелезть, или ширину решетки, через которую нужно протиснуться, мы не можем поверить, что городским животным совершенно не мешают непроницаемые на первый взгляд каменные стены и решетки с колючей проволокой. Описание почти всех городских животных включает впечатляющие характеристики: размеры отверстия, в которое может пролезть животное. Еноты, даже взрослые, способны пролезть в 10-сантиметровую ячейку решетки: они вытягиваются и проталкивают сквозь нее свой широкий короткий череп. Белки могут пролезть в отверстие размером с 25-центовую монету, а мыши – размером с 10-центовую монету. На следующей прогулке оглянитесь вокруг. Видите щели между ступеньками и стеной дома? А между тротуаром и бордюром? Туда может пролезть животное. Так оно и поступит – после того, как вы уйдете.

Еноты не только широко распространены, но и, по меркам городских животных, очень долго живут. За первым животным, на которого Хадидиан надел радиоошейник, он следил тринадцать лет. За это время родившийся в городе ребенок учится сидеть, стоять, ходить; произносить простые слова, сложные слова, составлять фразы, спорить; писать, складывать и вычитать, играть на фортепьяно – и все это время в том же квартале живет енот (правда, он обходится без алгебры).

Я огляделась. Енотов я не заметила, хотя и увидела места, где они могут найтись – часов через двенадцать. Зато я заметила прелестную латунную львиную голову на гранитной стене на уровне моих глаз. Интересно, что на дверных молотках не изображают симпатичную головку енота – несмотря на то, что в повадках енотов есть что-то львиное и, к тому же, они ничуть не менее харизматичны (и уж точно менее опасны). Если город наводняли бы не еноты, а львы, относились бы мы к ним так же?