Смоленский нокдаун - [18]

— Клим, ты дурак?

В ответ Ворошилов лишь смущенно кашлянул и спросил:

— А чего я такого сказал? Ведь все строго же по товарищам Ленину и Марксу?

— А ты знаешь, — спросил вождь, — что коммунистов там, в две тысячи восемнадцатом году, никто не преследует? А ты знаешь, что наши с тобой идейные последователи, руководители Коммунистической Партии Советского Союза, сами сдали доверенную им народом власть в руки так называемых демократов, чтобы тут же обернуться банкирами и капиталистами, растерзав на куски в свою пользу всенародно созданную собственность, в первую очередь заводы и фабрики. А ты знаешь, что наши идеалы там были брошены в грязь и провалялись в ней больше четверти века? А ты знаешь, что так называемой коммунистической партией Российской Федерации руководит человек, которому мы с тобой не доверили бы и райком в сельской местности? А ты знаешь, что, несмотря на деятельность так называемого товарища Зюганова, авторитет СССР и лично товарища Сталина находится на недосягаемой высоте, и что военкоматы ломятся от желающих отправиться воевать за СССР? А ты знаешь, что человек, который подговорил тебя, простодушного, прийти ко мне и наговорить всякой ерунды, там, в будущем, успешно спланировал и провел антисоветский переворот с целью захвата личной власти, который стал началом конца всего, за что мы с тобой боролись? Не знаешь? Ничего ты, Клим, оказывается, не знаешь, а берешься меня судить! Хочешь, я отправлю тебя туда, в две тысячи восемнадцатый год, специальным представителем коммунистической партии и советского правительства? Не хочешь? И правильно делаешь, потому что со своим простодушием ты там только наломаешь дров!

Смущенный и задумавшийся Ворошилов тогда ушел, а Верховный подумал, правильным ли путем идет советская власть и он, товарищ Сталин, лично. Какую такую ценность из себя представляют соратники и пособники Клоуна, чтобы, как и в прошлый раз, отдать им на откуп будущее страны, как это было сделано в прошлом потомков, или все же предпринять экстренные меры для того, чтобы пресечь это безобразие на самом его зародыше. Такая ортодоксальность, какую проявила эта «группа товарищей», уже напрямую граничит с троцкизмом. Лаврентий, конечно, держит руку на пульсе, но и пускать партийные дела на самотек тоже не стоит. Если уже начались закулисные разговоры, то тут недалеко и до беды. Но, с другой стороны, затевать новый тридцать седьмой год, когда враг стоит в трехстах километрах от Кремля — не самое умное решение. Да и потомки такую компанию в разгар войны воспримут крайне негативно. В таком случае остается только одно. Брать фигурантов по одному, давать назначения на окраины с понижением, подальше от посторонних глаз, и расправляться с ними уже там. Тимошенко командовать ТуркВО уже уехал. Следующий на очереди Клоун, которого тоже было бы неплохо запихнуть куда-нибудь поглубже. И повод для этого есть. По вине командования Юго-Западного и Южного фронтов под Уманью в окружение попали б-я и 12-я советские армии, а также 2-й механизированный корпус. Сто десять тысяч пленных и двадцать тысяч погибших. Избежать окружения или суметь выйти из него сумели максимум пятнадцать тысяч бойцов и командиров. В итоге между Юго-Западным и Южным фронтами образовался разрыв фактически от Киева и до Николаева, сейчас экстренно латаемый за счет подтягиваемых из глубины недавно сформированных дивизий и остатков войск внутренних округов.

В первую очередь за такой исход следует дать по шапке Тюленеву и Кирпоносу — за то, что не смогли решить, в какую сторону лучше отступать советским армиям, оказавшимся под угрозой окружения, а в итоге полностью утратили управление войсками и контроль за ситуацией. Но это не к спеху, потому что если Тюленева можно заменить Малиновским, то адекватной замены Кирпоносу пока не просматривается. Менять Жукова на Рокоссовского на Брянском фронте можно будет не раньше, чем полностью завершится Смоленская операция.

Но в любом случае стоит вызвать к себе Никитку и спросить: «А ты куда смотрел, паскуда?» — и мордой, мордой по столу. Без этого мотивировать понижение никак не получится. Но никаких шпионских скандалов и измен. Дело должно быть представлено так, что вся эта трагедия случилась исключительно по глупости и недалекости ума. Только таким образом можно будет снять Никитку только с должности Члена Военного Совета Юго-Западного фронта. Ведь Киев все еще в наших руках, и отдавать его немцам на этот раз мы не собираемся, а значит, снять Клоуна с должности первого секретаря КПУ так просто не получится. А может быть, и в самом деле попросить Лаврентия организовать Никитке сердечный приступ, авиакатастрофу или пулю немецкого снайпера во время выезда на фронт, после чего чин по чину упокоить это дело на дне самых тайных архивов? Нет человека — нет проблемы. Можно, конечно, обратиться и к потомкам, но это только в крайнем случае. Слушком уж они щепетильные, привыкли делать политику в белых перчатках, так что такой просьбы могут и не понять, а у Лаврентия к Никитке есть свой личный мотив.

Что касается остальной кодлы, то всех можно распихать туда, куда Макар телят не гонял. Того же Клима, бесполезного на фронте, послать нашим представителем к китайским коммунистам, пусть там проследит, чтобы товарищ Мао так и не стал главным в Китае; Маленкова отправить в Казахскую ССР, пусть поднимает сельское хозяйство; а Кагановича специальным представителем советского правительства в США, агитировать за советско-американскую дружбу. И, самое главное, готовить кооптацию в ЦК — надежных молодых товарищей, которые не изменят ни при каких условиях и будут работать не за страх, а за совесть. Ведь, в конце концов, будущее СССР — это самый важный вопрос, прямо вытекающий из исхода войны, но не зависящий от него на все сто процентов. Ведь мир можно полностью просрать уже после блистательной победы, при этом бесполезными окажутся миллионы бойцов и командиров, тысячи танков и самолетов и десятки тысяч артиллерийских орудий. У потомков уже такое было, и не зря же они говорят, что рыба гниет с головы. Кстати, судя по словам Клима, Хрущев сейчас в Москве. А раз он в Москве, то исключительно для того, чтобы готовить вместе со своими подельниками заговор. Вследствие этого и дело с ним должно быть сделано без промедления. Надо только позвонить Лаврентию и сказать, что планы меняются, и песенка Клоуна спета.