Смит-Смит ловит шпиона - [4]

- Не двигайтесь, - сказал он дрожащим голосом.

- Как он сюда попал?! - хрипло заревел хозяин кабинета. - Отвечайте, Смит-Смит. Это коммунистический агент!

- Обыскать! - выдавил из себя Смит-Смит вошедшим вслед за ним солдатам.

В одну минуту мои карманы были вывернуты и содержимое их - револьвер, фотоаппарат, фонарь и несколько монет - оказалось на столе. Рычаг, снятый мной с машины, они, к счастью, не обнаружили, мне удалось его спрятать за подкладку сюртука во время обыска.

- Вы принимаете меня за грабителя или вора, - начал я, - и жестоко заблуждаетесь. Я путешественник. Доказательством этому служит фотоаппарат, который совершенно не нужен бандиту, но необходим путешественнику.

Они с любопытством посмотрели на меня.

- Нет, - ответил Смит-Смит, - мы не столь наивны! Что делать вору в кабинете начальника разведывательного управления американского воздушнодесантного корпуса?

Несмотря на всю нелепость моего положения, я заинтересовался его словами.

- Американского? - переспросил я удивленно.

- Именно, - сказал хозяин. - А теперь выкладывайте, какое поручение вам дали и сколько вам платят?

- И зачем вам понадобился этот маскарад? - подхватил Смит-Смит, указывая на мой костюм.

- Я не понимаю, за кого вы меня принимаете, - взволнованно сказал я.

- Не ломайте комедию, - закричал хозяин, - мы великолепно знаем, что вы агент коммунистов и русский шпион.

Я совершенно растерялся. Голова моя пошла кругом.

- Ага, вы молчите, вам же будет хуже! - сказал Смит-Смит угрожающе.

В это время в кабинете появилась молодая женщина, странно загримированная, с ярко фиолетовыми губами и одетая в ту же форму, что и мужчины. Она, прищурившись, взглянула на меня через густо напомаженные ресницы, затем обернулась к хозяину:

- Машина подана, господин полковник.

-Что с ним делать, сэр? - спросил Смит-Смит.

-Да уж, конечно, не отдавать этим идиотам из полиции, - сказал полковник. - Мы сами разберемся, это кажется интересный экземпляр. Отведите его. Когда я приеду, мы им займемся. А машиной пусть поинтересуются наши инженеры.

Кровь бросилась мне в голову.

-Никто не может арестовать подданных Ее Величества! - крикнул я. - Я требую свидания с английскими властями!

Мысль о том, что меня принимают за шпиона, что меня арестовывают, да еще почему-то американцы, хотя я, безусловно, нахожусь в Англии, причиняли мне физическое страдание. Я попытался вырваться и бросился к машине. Но меня схватили и потащили из кабинета. Как в тумане, проплывали мимо с детства знакомые комнаты моего дома. В коридоре стояла охрана, а в столовой, видимо, находилась канцелярия. Меня вывели во двор и втолкнули в сарайчик, стоявший в глубине двора. Я услышал, как щелкнул замок на дверях.

Мрачное отчаяние охватило меня. Что делать? Как пробраться к машине?

К тревогам о моей судьбе примешивалось беспокойство за Англию: что случилось с моей страной? Какую катастрофу пережила она, если американские войска находятся в моем родном городе и распоряжаются в моем доме?

Так просидел я довольно долго.

Вдруг часовой, ходивший около сарая, остановился. Было слышно, как к нему кто-то подошел.

- Хелло, Джек, - раздалось под самой стенкой, - кого посадили на губу? Маленький скандальчик в каком-нибудь местном баре? Эти туземцы почему-то не любят, когда мы гуляем и обязательно из-за всяких пустяков лезут с жалобами.

- Нет, Джон. Говорят, в кабинете полковника поймали русского шпиона, ответил часовой. - Впрочем, нашему полковнику везде снятся русские и обязательно шпионы. Он уже перетрусил - срочно вызвал электронную машину, чтобы она нашла дефекты в охране. Достанется нам по первое число.

- Ну а он?

- Что он? Приедет полковник - допросит, а там в Америку - и на электрический стул...

Они отошли, и я уже не мог разобрать их слов. Да мне было и не до этого. Часовой прав. Шпионов казнят. А доказать, что я не шпион, можно только, открыв секрет машины времени. Это было бы безумием и предательством. Значит, надо что-то предпринять. Лихорадочное возбуждение завладело мной. Надо бежать, бежать во что бы то ни стало.

Я оглянулся и понял, что нахожусь в сарайчике, который стоял в мое время в глубине двора. Он мне был хорошо знаком. Я складывал туда разные части машин. Я вспомнил, что он должен иметь заднюю дверь, выходящую прямо на улицу, которую я приказал в свое время заделать. Сохранилась ли она? С волнением бросился к стене и принялся осторожно отламывать потрескавшуюся от времени штукатурку. Мне повезло, я с радостью увидел, что дверь сохранилась. Мои движения стали еще более осторожными. Едва дыша от нетерпения и страха быть замеченным, я удвоил свои усилия. Наконец дверь освободилась совсем. Правда, она была заперта, но я помнил, что ключ от входной двери дома подходил и к этой, заделанной. Опустив руку за подкладку сюртука, где я по старой привычке имел обыкновение носить ключ, я нащупал его. И вот дверь со скрипом открылась. Я стремительно выбежал на улицу.

Окраина Ричмонда, по первому впечатлению, мало изменилась за шестьдесят лет. Если бы не только что пережитое, я бы решил, что вышел погулять из дому. Это подействовало на меня успокаивающе. Однако вскоре мое внимание привлекли колючая проволока, перегораживающая огромное пространство, американский флаг над воротами, марширующие солдаты. И тут меня осенило: видимо, Англия проиграла войну с Америкой! Стало больно и обидно. Неужели всего за шесть десятилетий моя родина проделала бесславный путь к разгрому и поражению. Американские войска оккупируют страну так же, как в семьдесят первом году немцы оккупировали Францию! Я почти бежал, не отдавая себе отчета - куда. Мной руководило инстинктивное желание быть подальше от собственного дома, оскверненного оккупантами. Редкие прохожие с удивлением оглядывали меня. Я посмотрел на свой измазанный костюм, совсем не похожий на одежду встречающихся мне людей, и понял что представляю собой в их глазах странную, карикатурную фигуру. Я приостановился было, желая привести себя в порядок, как вдруг сзади послышались возгласы и топот. Оглянувшись, я увидел американцев и снова бросился бежать. Мелькнула мысль - успеть добраться до перекрестка, где шестьдесят лет назад стоял полисмен. Неразумная, нелепая надежда...