Смирнов В. - ...Таки да! - [7]

Словом, как сейчас помню, жена меня уговаривала ехать поездом, потому за неделю до этого на кладбищах выросло одновременно много цветов над свежими могилами. На одной из них рифмовались слова «внуки» и «Внуково», а с чем было зарифмовано «не увидишь» - я забыл. Хотите, сбегайте посмотреть. В те годы об авиакатастрофах молчали с той же последовательностью, с которой сейчас постоянно пугают. Но люди твердо знали -раз молчат, значит правда. И жена нервничала насчет самолета, будто мне предстояло не лететь в большой компании, а в одиночку идти по Привозной после десяти часов вечера.

...Словом, ехали сами себе в «Ту-104» спокойно целых минут десять. А потом один вскочил и делает коммюнике: «Летим в Стамбул!» На него никто внимания не обращает. Наверное, подумали, что Стамбул - это где-то рядом с Ашхабадом, а Киев не принимает из-за непогоды. На крик пассажира стюардесса выпорхнула и еще громче отвечает: «Чего вы разорались, товарищ? Будете нарушать правила - я вас высажу!» Тут смотрю, он аж зеленым стал, а потом пригляделся - у него в руках автомат. И кто-то предложил: «Какая разница, давайте завезем человека в Стамбул, может он опаздывает?»

А тот, зеленый, еще громче визжит: «Командира ко мне! Всех перестреляю! Мне терять, кроме прописки, нечего!» Стюардесса сперва сбегала в туалет, а потом за командиром. Вылазит дядя, я посмотрел на него и подумал: такой куда хочешь довезет - хоть до Киева, хоть до кладбища. И в Стамбул тоже может. Летчик бандюге спокойно отвечает: «Псих ненормальный, что ты своими воплями людей напрягаешь! Тут раньше тебя дама с бомбой Гренландию заказала, так что сиди тихо, дыши носом и соблюдай очередь». Этот с автоматом от неожиданности к какому-то мерину в тюбетейке на колени приземлился и замолчал.

В салоне безмолвие наступило, как перед очередным повышением цен. И тут какой-то придурок тоже как заорет: «Скажите, летчик, а предварительный заказ сделать можно?» Все сразу зашумели, кроме одной дамочки, этого зеленого, того в тюбетейке, из-под которой пот ливнем пошел, и еще одного мужика в кепке. С такой кепки самолеты стартовать могут. Тут курс неизвестно куда поменяют, а он спит. Самого интересного не видит. Словом, базар поднялся страшный. Один орет, что в Гренландии холодно, а он носки забыл одеть. Второй ему поддакивает насчет Стамбула: там еще скумбрия водится. А для одессита остаться без скумбрии - это все равно, что ярославцу без Моссовета. Лично мне в Киев надо, но я молчу, не ставлю свои интересы выше общественных.

Бандит с автоматом рявкнул: «Молчать! Я баб даже в трамвае вперед себя не пускаю!», - но с колен того, в тюбетейке, не встает. Автомат ему на голову положил и дулом по салону водит, оппонентку выискивает. Все замолчали. Только девушка откуда-то сбоку, куда бандит все равно дострелить не мог, начала его укорять: «Ах ты, гнида, в Стамбул захотел, белогвардеец недобитый. И вы изменники Родины. Скумбрии вам надо, власовцы? Сейчас как рвану шнур, так его автомат вместе с вами расплавится. А ты, аферюга, если со своей хлопушкой еще сунешься, так тебя вперед ногами даже в трамвае не понесут. Летим в Гренландию».

Тут стюардесса вылазит, с перепугу помадой вместо губ брови подвела. Но с улыбкой: «Может, кто минералки хочет?» Тот, в тюбетейке, как завизжит, аж автомат стал по голове подпрыгивать: «Я хочу!» Бандит с его колен спрыгнул, а он облегченно вздохнул и хитро прищурился. Только рано обрадовался. Автоматчик вместо себя ему на колени стюардессу приспособил, чтоб перед глазами не мелькала. С подносом. А весу в той стюардессе не то что в захватчике, только самолет такую тяжесть перевезти и может. Этот в тюбетейке даже не напился, сперва ойкнул, а потом его вообще слышно не было. А девушка со шнуром от бомбы как гаркнет: «Гренландия - это зеленая страна, а Стамбул - экономически отсталая». И люди зашумели, что в принципе можно и в Гренландию. А зеленый аж красным стал, так заорал: «Сейчас я эту бандитку выстрелю. У меня нервы с детства не в порядке».

Тут пассажир в большой кепке все-таки проснулся. И спрашивает: «Что за шумит между здесь? Мы уже приехали?» Ага, думаю, приехали: на самолете, бомбе и автомате куда хочешь долетишь, если керосина в двигателе хватит. Словом, этот нервный опять своим автоматом трясет: «Высадите меня в Стамбуле и летите в свою Гренландию. Это все равно по дороге». А тот, что без носков, кричит: «И меня тоже. Там холодно, хотя и страна зеленая».

Тот, что ему поддакивал, в свою очередь разоряется: «Так где мы все-таки летим?» А еще кто-то крикнул, что ему плевать, куда садиться, лишь бы завтрашний билет на «Черноморец» не пропал. Он за него рупь сверху дал. И предупредил: «Если деньги пропадут, вас ни бомбы, ни автоматы, ни вмешательство МИДа от того света не заслонит».

Мужик в большой кепке сигарету достал, но стюардесса как крикнет, громче всех этих бандитов в салоне: «Но смокинг!», - аж подпрыгнула от возмущения. Тот, у которого она на коленях сидела, еще глубже в кресло вдавился. А стюардесса не унимается: «Гражданин в кепке и с усами, не нарушайте распорядок на внутренних линиях! Но смокинг!» Тут этот с автоматом и дамочка-бомбистка дуэтом, как в опере, заорали: «Какие еще внутренние линии? Разве мы не над Стамбулом, и вообще, когда уже будет Гренландия?» Мужик в кепке сказал, что смокинга у него отродясь не бывало, только галифе армейское. А потом как заорет громче их двоих: «Какой еще Стамбул?» Вдруг вскочил и тому, с автоматом, как дал в рыло, он через весь салон, будто балерина пьяная, пропорхнул и грохнулся не хуже умирающего лебедя. А автомат террориста прямо в руки стюардессы отлетел. Все замолчали, на нее смотрят: может девушка чего от себя закажет? А она молчит. Дама с бомбой аж улыбнулась, когда увидела, что с ней никто конкуренции не составляет. И опять за свое: «Летим в Гренландию!» И мужику в кепке игриво: вы, мол, не против? Мужик прикурил, сел на свое место и сказал, что он принципиально против только Стамбула. А в Гренландию - пожалуйста. Если там холодно, то его помидоры может еще и дороже пойдут, чем в Киеве. А в Стамбуле с таким товаром делать нечего.